Кривуля молча обвила хвостом ее плечи.
— Идем, — сказала она, подталкивая Синегривку вперед. — Давай вернемся в лагерь.
С трудом переставляя негнущиеся лапы, Синегривка брела через лес в сторону дома.
«Она ранена. Она просто ранена!»
Но сколько бы Синегривка не повторяла про себя эти слова, сердцем она уже знала правду. Она чувствовала запах смерти. Белогривка погибла, и с каждым шагом в груди Синегривки нарастал ужас, пока страх и горе не поглотили ее целиком.
— Просто иди, милая, — прошептала Кривуля, крепче прижимаясь к ней.
— Я обещала ей, что она скоро вернется к Белышу, — прошептала Синегривка.
На вершине склона Змеезуб выпустил тело Белогривки и взглянул на Синегривку. Он долго молча смотрел на нее, пока Синегривка не подняла на него полные слез глаза.
— Синегривка, — тихо сказал Змеезуб.
— Что?
— Ты должна рассказать Белышу.
Она содрогнулась.
— Почему я?
— Потому что ты его любишь, — ответил Змеезуб. — А я расскажу Остролапу и Вихрегону, а потом доложу Солнцезвезду.
Кривуля посмотрела на тело Белогривки.
— Остролап может сам сказать Белышу, — предложила она.
— Нет! — распушилась Синегривка. Разве этот грубиян найдет слова, чтобы сообщить малышу такую страшную новость? — Я скажу.
Спотыкаясь на каждом шагу, она спустилась по склону и вошла в лагерь. Ничего не видя перед собой, Синегривка брела по поляне мимо соплеменников, которые еще ничего не знали о случившемся, для которых Белогривка все еще была жива.
Синегривка вошла в детскую.
— Белыш!
— Ага, вернулась! — обрадовался котенок и нетерпеливо посмотрел ей за спину. — А где мама?
Синегривка сделала глубокий вдох и напряглась всем телом, чтобы унять дрожь в лапах.
— Давай выйдем на воздух, малыш, — сказала она.
— Белогривка принесла мне подарок? — спросил Белыш.
Когтишка тут же перестал гоняться за хвостом Чернушки и с любопытством повернул голову. — А можно я тоже пойду?
— Нет, — ответила Синегривка, и — слава Звездному племени! — Когтишка все понял с первого раза.
Вместе с Белышом она вышла из палатки, подвела его к поваленному дереву и уселась среди ветвей.
— Ну, где подарок? Где Белогривка? — пропищал малыш. — Мы будем играть в прятки, да?
— Иди сюда, — Синегривка крепко обвила хвостом его маленькое тельце и прижала к своему животу. Потом наклонилась над ним, чтобы малыш не видел, как Змеезуб вносит в лагерь мертвое тело его матери.
Синегривке казалось, что сердце ее сейчас разорвется. Слишком много боли.
— Белогривка не вернется.
Белыш серьезно посмотрел на нее своими круглыми голубыми глазами.
— А когда она придет?
— Никогда.
— Почему? — опешил котенок. — Разве она меня больше не любит?
— Очень любит, — прошептала Синегривка. — И всегда будет любить. Но сейчас она в Звездном племени.
Белыш озадаченно склонил голову к плечу.
— А мне к ней можно?
Синегривка покачала головой.
— Но ведь Гусохвост и Пышноус все время ходят в гости к небесным котам! — возразил Белыш. — Я тоже могу пойти с ними.
— Это не так просто, — прошептала Синегривка.
С каждым словом она чувствовала себя все более и более беспомощной. «Как объяснить ему все, не разбив малышу сердце?»
Она в отчаянии посмотрела в круглые голубые глазенки Белыша. И поняла горькую правду. Боль утраты коснулась не ее одну. Белогривка была не только ее сестрой — она была матерью Белыша и подругой Остролапа. Их сердца тоже будут разбиты.
— Она умерла, Белыш. Ты больше никогда ее не увидишь. Не почувствуешь ее запах, не услышишь голос и никогда не прижмешься к ее теплому боку.
Зарянка тихо юркнула к ним под ветки.
— Я буду кормить тебя, малыш, и ты будешь спать в моем гнездышке вместе с Чернушкой и Снежинкой, — ласково промурлыкала она.
— Не надо мне ни твоего молока, ни твоего гнезда! — закричал Белыш. — Я хочу мою маму!
Выскочив из-под ветки, он протиснулся мимо кошек и выбежал на поляну, где лежало тело его матери.
— Я тоже хочу уйти вместе с тобой, я хочу туда где ты! — заплакал малыш, зарываясь носом в холодную шерсть Белогривки.
Раздавленная болью, Синегривка глубже зарылась в ветки.
— Я посижу с ним, — шепнула Зарянка.
Взъерошенный Остролап ворвался на поляну и ринулся под ветки поваленного дерева.
— Что ты с ней сделала? — заорал он, с ненавистью глядя на Синегривку. — О чем ты думала, когда завела ее к Гремящей тропе? Она должна была сидеть в детской с Белышом!
— Я… Прости… Мне так жаль…
— Как ты могла позволить ей подвергнуть себя опасности, когда знала, что у нее остался котенок? — прошипел Остролап.
Синегривка отрешенно смотрела на обезумевшего от горя отца Белыша. Он был прав. Это она во всем виновата.
— Отойди, — рявкнул Вихрегон, вырастая за спиной Остролапа.
Он отодвинул плечом ветки, освобождая разъяренному коту дорогу.
— Своими криками ты никому не поможешь.
Остролап попятился назад и ушел, бросив испепеляющий взгляд на Синегривку.
Вихрегон сел рядом с ней. В глазах его застыла печаль.
— Змеезуб мне сказал.
Синегривка опустила глаза.
— Почему я всю жизнь должна терять? — прошептала она. — Я потеряла Лунницу, а теперь Белогривка… Почему они должны были умереть?
— Это известно одному только Звездному племени, — покачал головой Вихрегон.
— Значит, это племя тупое и жестокое! Ненавижу его!
— Жизнь продолжается, — прошептал Вихрегон, прижимаясь к ней. — У тебя остались другие соплеменники.
— Это не то! Лунница и Белогривка были моими близкими!
— Ты нужна своему племени, оно полагается на тебя, как это делали Лунница и Белогривка. И даже больше.
— Мне наплевать на всех! Мне нужны они!
Вихрегон погладил ее хвостом по вздрагивающему боку.
— Я знаю, что тебе не плевать. И еще я знаю, что ты никогда не подведешь своих соплеменников. Ты
