посмотрел вниз. У подножия древа, истекая кровью, умирал один из кабанов. Остальные же, спокойно жевали травку, засыпанную мертвыми телами тушканов. Такой расклад меня слегка обрадовал и я уже прицелился автоматом в одного и чернобыльских кабанов, как его разорвало пополам. Кровь брызгами разлетелась по сторонам и алыми мазками очертила облик кровососа. Сразивши одного, мутант подскочил к другому и полоснул острыми когтями по чреву кабана. Взревел, расставивши щупальца в разные стороны, и метнулся к третьему. Метнулся и напоролся на лобовое столкновение с кабаном, входе которого отлетел в сторону. Я решил не терять момента и прошил его длинной очередью от живота и до самого лба, затем подбежали массивные туши сверхсвиней и затоптали напавшего. Кровосос пришел на запах крови - это не удивительно, но пора мне отсюда уходить. Я прицелился в кабана и нажал на курок. Но руки затряслись, и полоска пуль отклонилась влево. Сосна начала дрожать и я вместе с ней. Меня начали терзать смутные сомнения, но стоило обернуться, и они подтвердились. Мчался сюда двуногий кусок нестандартно слепленного Зоной мяса - псевдогигант. Кабаны обернулись и тут же устремились на обезображенное чудище. В данном случае победа четвероногих была для меня более выгодной, чем этого одного большого недоразумения. Я прицелился в его глаза и нажал на курок. Пули вошли в череп, слегка брызнув кровью наружу. Кабаны сошлись в схватке с гигантом. Тот отстукивал своей здоровенной ногой по земле, и кабанов отбрасывало назад. Затем псевдогигант нанес удар лапой по одному из кабанов и сразил его наповал. Я все стрелял в более уязвимую область его головы, ибо все остальное непробиваемый череп. А когда на поле брани погиб второй кабан в моем арсенале осталась всего одна обойма. Теперь патроны я тратить не спешил, несмотря на то, что гигант бежал к сосне. Увидеть меня он не мог, но наверно унюхал или почуял еще каким чувством. Я считал секунды. Сейчас эта туша сойдется с древом, и я мертвец. Момент настал. Я изо всех сил держался за ствол сосны, но ее кидало в стороны, словно травинку. А после третьего столкновения мяса и древесины внизу послышался треск. Я надеялся, что это лопнула голова псевдогиганта, но мои надежды рухнули вместе со мной и деревом вниз. Я упал раньше ствола, потому что отпустил руки. Дикая боль прошла сквозь все мое тело, в глазах заискрилось, а потом все обволокло темнотой.
Я очнулся. Все тело ныло. Разум был в недоразумении происходящего. Я был жив, но сначала думал, что попал в ад. Как же я обрадовался, когда увидел эти серые тучи, бросающие в меня дождевыми каплями. Сквозь боль я поднялся. В глазах все еще плыли какие-то круги. Но вскоре все стало прояснятся. Передо мной лежал могучий ствол сосны, а под ним раздавленная туша псевдогиганта. Ручейки крови разбежались в разные стороны, а запах был невыносимый. Вся окружающая трава и земля была в крови плоти порождений Зоны, но меня это не сколь ни смущало. Я подошел к новообразовавшемуся пеньку и, присев на землю, прислонился к нему спиной. Рука прижалась к груди и резким движением отстегнула защелку кармана. Вытянула из него флягу и открыла крышечку. Сухие губы примкнули к жгучему напитку, и жажда осушила флягу до дна. Я отбросил ее в сторону и снова взглянул на небо. Сквозь серые тучи снова пробились желтые стрелы солнечных лучей. Одна из них упала на меня и поле брани. На окровавленной траве заблистали капли серебряного дождя. Впервые за два года в Зоне, я засмеялся…
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Призраки вчерашних дней
Они все еще живы.
Языки пламени от костра бросались яркими искрами, и они тут же таяли в ночи. Я сидел у огня, согревая руки, вместе со своими друзьями. Мы молчали. Вокруг была темнота и холод. Тишина и страх. Нам пришлось развести огонь, иначе мы могли просто замерзнуть. В эти поздние ноябрьские ночи погода такая не предсказуемая, и в последнее время столбик термометра опускался до -18 °С. Огонек от костра играл с тенями от веток деревьев и заставлял Глеба постоянно оборачиваться. Иногда над равниной завывал гулкий ветер с севера. Он доносил до нас вой зверей и мутантов. Звуки были неприятными, что аж мурашки по коже. Жаль, что мы не успели к Бару вовремя, и пришлось, остановится здесь - в Дремучем лесу, на окраине Дорожного Хутора. Дальше идти было опасно и выбора у нас не было. Снова послышался ошалелый вой псов. Глеб вздрогнул и заговорил:
- Я так больше не могу, лучше в этих покосившихся хатках, чем здесь.
- Полностью поддерживаю Глеба, - сказал Кактус и закивал бритой головой.
- А если на тварь, какую напоремся? - предположил я.
- И что? В три ствола уложим! А так подкрадется сзади, и гробы подорожают, - чуть повышенным тоном противоречил Глеб.
- Все одно лучше, чем на холоде торчать, - поддержал его Кактус.
- Что ж, уговорили.
Мы поднялись. Пока Кактус тушил костер, а я собирал в рюкзак провиант, Глеб следил за каждой тенью и прислушивался к каждому шороху, держа на изготовку «калашников». Костер потух, но во мгле все еще колыхался стебелек дыма. Я включил фонарь и пошел вперед, за мной Глеб, прикрывающим был Кактус. Белый конус света бегал по сухой высокой траве, а когда мы вышли на дорогу хутора, на смену ей пришла потрескавшаяся земля, слегка присыпанная снежком. На небе снова выбралась из-за туч серебристая луна и мягким сиянием облила хутор. Я никогда не был здесь ночью и был просто поражен. Лунное сияние играло на контурах, облезлых и казавшихся мертвыми, зданий, могучих сосен, травинок, камешков. А «местный» колодец, напоминающий пьющего из озера аиста, казался волшебным и сказочным. В спину что-то стукнуло.
- Ты долго еще стоять будешь? Мы мерзнем! -возмутился Глеб.
Я, наконец, отвел взгляд от всей этой красоты и принялся искать дом. Целых осталось совсем мало, поэтому найти такое оказалось совсем не легко. Но все же мы нашли. Немного покосившаяся крыша, остатки темно-красной краски на полусгнивших досках, маленькие окошки и деревянная дверь в веранду с удивительным ключом на гвоздике. Вокруг домика поросло много кустарников и сорняков, а за ним возвышались могучие ветви дуба. Я приказал Кактусу оставаться у входа, а Глеба послал разведать периметр, сам же открыл дверь.
Жуткий скрип и темнота впереди, но я шагнул. Следующая дверь вела непосредственно в жилое помещение. Свет фонаря упал на ее ручку, и толчком ладони дверь распахнулась. Я вошел внутрь. Маленькая комната наподобие прихожей. Я слегка осмотрелся и, обнаружив следующую дверь, распахнул ее. Дверь открылась без скрипа, и я переступил порог. Я замер. В комнате горели свечи, и на лавке сидело какое-то существо. Отпал дар речи. Рука потянулась к автомату.
- Внученьку, злякавсь мабуть? То вже вибач мені, стара стала. Ти сідай, - это была старая женщина - бабушка. В белом платке и национальной одежде. Лицо было в морщинах, а глаза - ясные, как лунное сияние.
- Сідай не соромсь, он я для тебе і молочка свіжого надоїла, і борщику зварила, і млинчиків напекла. Втомивсь мабуть та змерз? - продолжала свой монолог бабушка.
Я молча присел и посмотрел на стол. Действительно на нем все это было и даже запах! О Боже! Какой был ароматный запах! Я начал есть, отложив автомат в сторону. А затем поднял лицо и сказал:
- Змерз, дуже сильно змерз!
- О! Та чого ж ти мовчав хлопчику мій! Заре, заре бабуся горілки винесе - і на душі тепліше стане, - бабка с трудом поднялась и скрылась в темноте соседней комнаты. Но уже через пол минуты вышла обратно с бутылкой в руках.
- Ось, мій маленький, пий, - она поставила бутылку на стол и присела у печи. Я уже поел, причем так, как никогда в своей жизни ни ел. Взял бутылку и налил себе сто грамм. Выпил и закусил огурчиком. Снова посмотрел на бабушку. Она улыбалась самой приятной и щедрой улыбкой в мире. Я хотел что-то сказать, но она перебила меня:
- Схожий, дуже схожий ти на мого унучка - Ванюшеньку. Біднесенький мій, сгинув там у тім пеклі, - на ее глазах появились слезы, - А ти Андрію живи, живи і нехай щасливою буде твоя доля.
В этот момент в веранде скрипнула дверь. Я обернулся, по звуку сапог понял, что это ребята. Я повернулся к бабушке, но она уже почти слилась с воздухом - становилась прозрачной. А когда в комнату вошли Глеб и Кактус - она исчезла, как и вся еда. Я сидел молча в свете мерцания свечей. Глеб что-то оживленно спрашивал, но я не видел и не слышал его. Я думал. Думал о ней и ее судьбе. О судьбе ее близких. О судьбе всех погибших тогда. А в голове звучали слова «живи, живи, живи».
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Кровь возмездия
