преступник толстый, его как свечку шпигуют фитилями и он горит на своем собственном жире».
Другой деталью доклада, которая привлекла внимание газет, было то, как шах следит за гигиеной своего гарема.
«Для них есть особый бассейн, все помещение выложено мраморными плитами. Перед купанием мрамор моют с мылом», — смаковала «Наша страна».
Хедин был прирожденным шоуменом и, подобно авторам современных бестселлеров, обладал безошибочным чутьем на то, что должно понравиться публике.
Ваксхольм,
1 июля 1887 года
Первого июля 1887 года в газете «Наша страна» появилась заметка под названием «Знаменитый рекрут». Газета сообщала, что путешественник по Персии Свен Хедин призван в армию и будет выполнять свой долг перед Швецией в артиллерийском соединении в Ваксхольме.
Военная служба в то время была не очень долгим делом. Муштра длилась пять недель, а потом Хедин опять смог вернуться к обычной гражданской жизни, заполненной учебой и писательством.
Он отказался от планов изучения медицины в Упсале ради геологии и минералогии в Стокгольмской высшей школе; он считал, что это лучше подходит ему как будущему исследователю. Его преподавателем был норвежец В. Брёггер, лучший специалист во всей Скандинавии, профессор сразу двух высших учебных заведений — Высшей Стокгольмской школы и Университета Кристиании.
Одновременно с учебой Хедин писал книгу о своем путешествии в Персию. К радостному удивлению Хедина, издатель Альберт Бонниер предложил ему 2,5 тысячи крон за право на книгу — огромную сумму для студента 1887 года и значительно больше того, что опытные писатели получают в качестве аванса сейчас. Но вместо того чтобы просиять от счастья от неслыханной щедрости, Хедин заявил:
— Этот гонорар не соответствует неслыханным опасностям и трудностям моего путешествия.
Впрочем, старого хитреца Альберта Бонниера было невозможно обвести вокруг пальца, так что Хедин получил 2,5 тысячи — и точка.
Персидские рассказы издавались с начала апреля 1887 года серией в десяти частях. Осенью того же года они вышли под одной обложкой. Книга называлась «Через Персию, Месопотамию и Кавказ». В ней было 460 страниц, 128 иллюстраций, две карты плюс предисловие известного в 1860-1870-х годах путешественника по Центральной Азии венгерского профессора Германа Вамбери.
Хедин в своей обычной манере, не особо стесняя себя условностями, познакомился с Вамбери в Будапеште на обратном пути из Персии. Его сочинения он прочитал еще перед своей поездкой. Написав свою книгу, он предложил Альберту Бонниеру попросить венгра написать предисловие. Вамбери просьбу выполнил, хотя сомнительно, чтобы он действительно прочитал книгу, — ведь он ни слова не знал по- шведски.
Критика высоко оценила книгу, за исключением, пожалуй, рецензента из «Новой прессы». Он пенял автору за несообразности; по его мнению, Хедин иногда упоминал о вещах, которых не могло быть на самом деле. Например, внимание рецензента привлекло название станции Минеральные Воды.
«Это напоминает мне историю о немце, который во время поездки по Франции удивлялся, почему так много станций называются «Salle d’attente» («Зал ожидания»). «Mineralnij Vadi» означает «минеральная вода», а совсем не название станции, это просто вывеска, где продают воду», — безапелляционно заключал рецензент.
Планы относительно нового путешествия Хедину пришлось отложить. Препятствиями стали и учеба, и работа над книгой, и нехватка денег. Зато в начале сентября он съездил в Гётеборг на праздник в честь Генрика Ибсена. Среди гостей были известнейшие люди Швеции, в частности Карл Ларссон и Аксель Мунте.[8] Эта поездка была, безусловно, очень полезной для Свена. Она прибавила несколько весьма заметных и влиятельных людей к числу его знакомых.
Осенью 1888 года семья Хедин переехала в большую квартиру с видом на Нюбрувикен.[9] Шестью месяцами позже после двух лет учебы Свен получил кандидатскую степень.
После Персии интересы Хедина переместились на Центральную Азию и Тибет — единственные, за исключением полярных областей, оставшиеся белые пятна на карте. Он предложил Альберту Бонниеру издать сокращенный перевод книги русского исследователя Центральной Азии Николая Пржевальского. Переводом Пржевальского Хедин одним выстрелом хотел убить двух зайцев: усовершенствовать свой русский язык и получше изучить области, которые собирался исследовать.
Книга Пржевальского вышла частями в 1889–1891 годах с предисловием Норденшёльда.
Кристиания,
30 мая 1889 года
Тридцатое мая 1889 года — примечательная дата в норвежской истории. Нация встречала своего героя — Фритьофа Нансена.
Прошел почти год с июля 1888 года, когда Нансен с товарищами отплыл в Гренландию для того, чтобы пересечь остров на самом норвежском из всех видов транспорта — лыжах. Переход должен был начаться на безлюдном восточном побережье и закончиться на противоположном, относительно заселенном, западном. Нансен рассчитывал вернуться в Норвегию к осени.
Но экспедиция началась с двухнедельным опозданием. Когда Нансен и его товарищи, преодолев множество препятствий, добрались до западного берега в конце сентября, последний корабль уже ушел. Им пришлось остаться на долгую полярную зимовку вместе с гренландцами. Только в мае 1889 года они смогли отплыть в Копенгаген, где их ждала торжественная встреча, а потом в столицу родной Норвегии — Кристианию.
Когда корабль с героем на борту подплывал к столице, его встречал целый флот пароходов, парусников и лодок. На борту одного из судов был Свен Хедин вместе с профессором Брёггером.
Хедин и Нансен к тому времени уже два года как были знакомы. Они встретились в Стокгольме на заседании общества «Идун». Нансен приехал в Стокгольм, чтобы обсудить планы своей гренландской экспедиции с Норденшёльдом, который четырьмя годами ранее дошел до середины гренландской ледяной пустыни.
Норденшёльд сдал Нансена Хедину, что называется, с рук на руки.
— Свен, вот тут у нас молодой норвежец, хранитель Бергенского музея Фритьоф Нансен. Он на будущий год собирается в Гренландию. Думаю, вы с удовольствием позаботитесь о нем.
Хедин повернулся к норвежцу.
— Добро пожаловать к нам, господин Нансен, — сказал он, протягивая руку.
«Одевается он забавно», — подумал Хедин, глядя на светло-серый пиджак и брюки-гольф норвежца. Пиджак был застегнут доверху; никакого крахмального галстука и манжет, как предписывал этикет в одежде, не было и в помине. Но не одежда делает человека. У него сразу же сложилось впечатление, что Нансен знает, чего хочет, и что он очень волевой человек. Хедин и Нансен провели вместе большую часть вечера и много разговаривали.
Это было начало долгого знакомства. Многие тогда предрекали провал гренландским планам Нансена, но только не Хедин. В феврале 1888 года в письме Нансену он пожелал ему удачи, и через несколько дней пришел ответ:
«Дорогой друг, сердечное спасибо за письмо, которое я только что прочитал. Надеюсь, что у тебя все хорошо и ты тоже скоро отправишься на Тибет, как задумал. Подготовка к моей экспедиции идет хорошо. Мне предрекают, что я там непременно погибну, но я не обращаю внимания».
Теперь Нансен возвратился с триумфом, и Хедин радовался возможности поздравить друга. Самому
