— Обе двери должны были быть открыты, только если проходит чистокровный принц, если же полукровка, то и одной двери было достаточно. Атак как моя мама была не чистокровной принцессой…
— …ей эта традиция не нравилась, — договорила за него Марианна. — Мне бы тоже не понравилась.
Себ развернулся и взглянул ей в глаза. Это был один их тех моментов, когда в груди теснило и становилось трудно дышать.
— Марианна, — прошептал он, и его глаза стали совсем черными.
Он собирается меня поцеловать, мелькнуло в голове у Марианны.
— Пожалуйста, — пробормотала она, и Себ сделал шаг назад. Это было, наверное, самое правильное решение. Марианна открыла рот, чтобы что-то сказать, но не нашла слов.
— А дальше ты можешь увидеть галерею, — произнес он и указал на дверь справа.
Марианна сглотнула. Поцелуй всколыхнул бы в сердце те чувства, которые она так долго пыталась скрыть. От себя. От него. От всех.
Она медленно шла за Себом, оглядываясь по сторонам.
Себ включил свет и обернулся к ней.
— Этот коридор ведет к залу для балов.
Что она делает здесь? О дружбе с Себом не может идти и речи. Она хочет большего. Ей нужна его любовь.
Словно поняв, что Марианна сомневается, стоит ли продолжать их полуночный тур по замку, Себ остановился и указал на один из портретов:
— Это принц Джозеф. У него был отвратительный характер.
Марианна подошла поближе и взглянула на портрет.
— Он правил недолго, но смог соблазнить половину всех женщин Андоварии.
— Он красив, — улыбнулась Марианна. Но не так красив, как Себ. Не такой сексуальный.
— А вот это его сын, принц Ганс Адам I.
— Это тот, который повесил те картины около лестницы?
Себ внимательно посмотрел на нее.
— Ты не следишь за мной. Там был принц Ганс Адам II. Этот Ганс Адам был любителем путешествий.
— И он не так красив.
— Да, его список соблазненных женщин не столь велик. И, по-моему, его предпочтения уклонялись немного в другую сторону.
— Совращение женщин — обязательный пункт в характеристике принцев? — Марианна сначала спросила, а потом подумала. Она прикусила губу.
Голос Себа был низкий, завораживающий.
— Нет, до 1914 года.
Марианна взглянула на него и увидела, что его глаза смеются над ней. Она почувствовала, что краснеет.
Он прикоснулся рукой к ее щеке.
— Ты все еще делаешь это?
— Что именно?
— Краснеешь.
— Не часто.
Себ рассмеялся.
— Только когда мы обсуждаем совращение девушек?
— Ну да, — Марианна отвернулась, обняв себя руками за талию.
— Еще мерзнешь?
Девушка опустила руки.
— Нет, нет. — Но так как он не спускал с нее глаз, она добавила: — Ну, немного. Ты ощущаешь что- нибудь особенное при мысли, что связан с этими людьми кровными узами?
— Да нет. У тебя в роду тоже много интересных людей. Просто я своих знаю, а ты — нет.
Марианна продолжила путь, рассматривая картины.
— А у тебя есть свой портрет? — спросила она.
— О да. Это входит в круг обязанностей — иметь свой портрет. Смотри, это мой дед, это папа, а вот… и я.
Марианна взглянула сначала на портрет, потом на Себа, а потом снова на портрет.
Она не знала, что ожидала увидеть, но явно не это. Все мужчины, изображенные на портретах, были взрослые и уверенные в себе самодержцы. А Себ позировал совсем еще ребенком. И ему явно было неудобно в его парадном костюме.
Марианне показалось, что Себ не был готов к той роли, что уготовила ему судьба. Теперь она действительно поверила в то, что он не владел ситуацией тогда. Он был слишком молод и неопытен.
— А что это за орден у тебя на груди? — еле выдавила она.
— Это орден «За заслуги перед Родиной». Он очень тяжелый. Не помню, чтобы я его еще когда- нибудь надевал.
— Ты выглядишь так молодо.
— Этот портрет сделан за несколько месяцев до встречи с тобой.
Марианна кивнула.
— Ты его сменишь? Я имею в виду… позже.
— Нет, — ответил Себ, — это память. Мой первый портрет. Все остальное — это уже не то.
— То есть у тебя есть еще портреты?
— Я, наверное, целый год позировал разным художникам.
Другая жизнь. Абсолютно другая жизнь. Марианна нервно закатала рукава свитера, стараясь подавить желание убежать куда-нибудь подальше и спрятаться. Ей тяжело было принять даже то, о чем она знала уже десять лет.
— А здесь, — Себ подошел к еще одним огромным дверям, — зал для балов. Как раз сейчас он приготовлен для дипломатического приема.
Марианна едва удержала вздох восхищения, увидев огромный зал и высокие зеркала…
Не может быть!
Восхищение сменилось ужасом, когда девушка заметила свое отражение. Она выглядела так, будто получила хорошую взбучку. Ее волосы торчали во все стороны, а легкая юбка совершенно не подходила к тяжелому свитеру.
Марианна быстренько пробежалась руками по волосам, чтобы хоть как-то пригладить их. Но перестала это делать, как только увидела смеющиеся глаза Себа в зеркале.
— Я выгляжу как ведьма из сказки, — произнесла Марианна, потупившись.
— Ты замечательно выглядишь.
Он уже говорил это раньше… тем же самым тоном. И его темные глаза опять заставляли Марианну чувствовать, будто она сгорает изнутри.
А еще ей хотелось плакать, поэтому она быстро перевела тему:
— Здесь проходят летние балы?
— Да. После завтрашнего приема залом займутся флористы.
Марианне не терпелось поскорее вернуться в свою комнату, чтобы обдумать все то, что она сегодня увидела и прочувствовала.
— Когда приезжает принцесса Изабель?
— Она разговаривала с Викторией, и они решили, что Изабель лучше появиться в самый последний момент, когда мама будет занята гостями.
Марианна машинально кивнула и, почувствовав прикосновение Себа, вздрогнула. Он за руку повернул ее к себе.
— В чем дело?
— Ни в чем, — выпалила девушка. — Очень красивая комната. Спасибо, что показал ее мне.
