нему больше.
Эту статью прочла Касс. Будучи новым и добросовестным секретарем, она читала все, что должен был читать, но не читал Стивен Декстер. Статья была о двух американцах — Гиффорде Тэйте и Брюсе Хилле. Когда-то они были лыжниками, даже представляли свою страну на международных соревнованиях и завоевывали медали. Поскольку оба молодых человека получили коммерческое образование и прекрасно знали спорт, которым занимались, они решили заняться производством модернизированного лыжного оборудования.
Через несколько лет предсказания старика сбылись. Корпорация «Тэйт-Хилл» расцвела, ее продукция уже охватывала и другие виды спорта, а сфера деятельности расширилась. Корпорация занималась недвижимостью, шарами для воздухоплавания и имела приносящую миллионный доход долю в производстве компьютерных программ.
Тем временем Генри, перенесший инфаркт, был вынужден уйти на пенсию, а дело Декстеров покатилось под уклон. Будущее этой традиционной, немного старомодной фирмы, название которой гарантировало высокое качество бит для крикета, теннисных ракеток и спортивной обуви, оказалось под угрозой. И тут пришло письмо из корпорации «Тэйт-Хилл» с предложением начать переговоры о продаже фирмы.
Несмотря на все заверения Стивена в том, что он может изменить ситуацию, к его большому огорчению старик Декстер распорядился, чтобы представителей «Тэйт-Хилл» допустили к инспектированию фирмы на предмет возможного ее приобретения. Вскоре после этого в Лондон прилетел Гиффорд.
После недельного изучения баланса в лондонском офисе фирмы и анализа финансовой информации, которую ему неизменно представляла Касс, он попросил, чтобы она проинформировала его о состоянии дел на предприятиях фирмы и о планах на будущее.
— Почему именно я? — изумилась тогда Касс.
— Потому, что вы — вундеркинд! — Гиффорд с улыбкой посмотрел на девушку. — И потому, что вы мне нравитесь.
Она засмеялась. Им с самого начала было хорошо работать вместе. Скоро выяснилось, что оба обладают чувством юмора.
— Да и вы мне тоже в какой-то степени, — ответила она тогда.
— И только? — спросил мистер Тэйт с наигранным страданием. — Придется подключить все мое мужское обаяние.
— Разве оно у вас есть? — поинтересовалась Касс с серьезной физиономией.
— А вы не замечали?
— Ну так, какие-то проблески...
— Это означает, что я должен начать фактически от линии старта. — Гиффорд громко вздохнул. — Ну что ж...
С каждым днем Гиффорд нравился ей все больше и больше. Он знал, чего хочет, бывал иногда деспотичным, но в то же время всегда оставался благопристойным и забавным. И с ним было легко. Он обладал такой огромной жизненной энергией, что в сравнение не шел ни один из тех мужчин, которых она знала раньше. К тому же Гиффорд был еще и необыкновенно привлекателен в сексуальном плане.
Когда неожиданно ему понадобилось срочно вылететь по делам в Штаты, Касс почувствовала себя так, словно чего-то лишилась.
— Ты скучала без меня? — спросил Гиффорд, возвратившись через неделю.
— Да, — чистосердечно призналась она.
— Я тоже скучал без тебя. — Его серые глаза были серьезными. — Мне понадобится месяц, чтобы разобраться до конца с фирмой Декстера, так что...
— Так долго? — перебила она.
Он криво усмехнулся:
— Так долго. Я хотел узнать, сможешь ли ты уделять мне внимание по уикендам, чтобы показать Лондон.
— С удовольствием, — ответила Касс.
Они стали ходить по музеям и художественным галереям, посмотрели несколько спектаклей в театре, а потом ужинали при свечах.
Их отношения становились все более теплыми. За пределами офиса в Лондоне Гиффорд старался взять Касс за руку. Вечером, проводив в Путни, в ее квартирку, целовал на прощанье. Это были горячие поцелуи, от которых у нее подгибались колени, и перехватывало дыхание... и возникало желание чего-то большего.
Время летело быстро. Они и оглянуться не успели, как подошла последняя неделя его пребывания, когда они договорились о заключительном осмотре предприятий фирмы «Декстер».
— Как тебе пришло в голову заняться этим бизнесом? — спросила с любопытством Касс как-то вечером, когда они сидели в его гостиничном номере.
Весь этот дождливый апрельский день они провели на фабрике спортивной обуви на севере Англии. Вернувшись в гостиницу, Касс по просьбе Гиффорда напечатала заключение на портативной пишущей машинке. И теперь они сидели, расслабившись, за бутылкой хорошего белого вина.
— Совершенно случайно, — ответил Гиффорд. — Мы с Брюсом были полны всяких идей, но у нас не было ни денег, ни технологий, чтобы запустить их в жизнь. Однажды один из производителей одежды для лыжников увидел меня по телевизору.
— Ты участвовал в соревнованиях?
— Нет, комментировал их.
— Ты еще и комментатор? — удивленно спросила она.
— Был когда-то. Одно время вел спортивную программу. — Он откинул блестящие черные волосы, падавшие на глаза. — Но я бросил это дело.
— Почему?
— Мне не нужна была популярность. Передача транслировалась на несколько штатов, что сделало меня известным. Но мне не нравится, когда на меня набрасываются совершенно незнакомые люди или в мою личную жизнь лезут журналисты. И вот этот производитель одежды для лыжников спросил, не соглашусь ли я рекламировать их продукцию, — продолжал Гиффорд. — Тут-то мы с Брюсом и обрушили на него свои идеи. Он дал нам кредит, возможность пользоваться фабрикой — и пожалуйста!
— Не может быть, чтобы все было так просто, — возразила Касс.
— А это и не было просто, — с грустной миной подтвердил Гиффорд. — Это стоило нам, новичкам, много крови, пота и слез. Зато теперь...
— Жизнь прекрасна?
Протянув руку, он завел ей за ухо прядь шелковистых пшеничных волос.
— Жизнь просто изумительна, — произнес он тихо.
Ее сердце глухо забилось. Безликий гостиничный номер, дождь, стучащий в окна, свинцовое ночное небо — все померкло. Для нее существовал только Гиффорд: прикосновение, хрипловатый голос, желание, которое она читала в его серых глазах. Желание, которое, как она понимала, было созвучно ее собственному.
Он откинулся на спинку дивана и ослабил узел галстука.
— Твой босс не из тех, кто работает до крови, пота и слез, — сказал он. — Он может всего лишиться, но и не подумает ходить каждый день на работу.
Касс смутилась. Чувство лояльности требовало от нее опровергнуть этот факт. Но Гиффорд все равно догадается, что она лжет.
— Стивену было предначертано с рождения продолжать дело отца. Это семейная традиция, — объяснила она. — Но он не проявляет к этому настоящего интереса...
— Зато ты проявляешь! Ты знаешь, что происходит во всех звеньях. Поэтому я и попросил, чтобы именно ты сопровождала меня.
— Попросил? — сказала Касс. — По-моему, это больше походило на требование.
Усмешка тронула его губы.
— Пусть будет так. Потребовал. Но если бы поехал Стивен, от него не было бы никакого толку. Ты
