И на том краю этого озера из сумрака соткалась тень.
Дымный след пересек поляну, уперся в грудь. Я сдвинулся, пропустил гранату мимо, и в следующий миг взрыв отшвырнул меня в сторону.
Ударная волна отбросила меня к невысокому баньяну:
Второй взрыв не задевает меня, а лишь подбрасывает выше. Десять, пятнадцать метров высоты… Выше нельзя, ветви трещат и ломаются под моим весом, огромные, с человеческую руку, лианы-ротанги обрываются от резких движений. Я не могу парить в этом лесу, а способен лишь отталкиваться от деревьев. Но я вижу твой стремительный след, вижу, как качаются ветви кустарника.
Слишком быстрый след для человека.
Я обгоняю взрыв на мгновение. Что вообще происходит — я убегаю от одного человека, пусть и с гранатометом?
Да, убегаю. Этого не может быть, но это так. Как же он быстр и точен. Почему?
Вот ты где, капитан Джонас.
Дерево покачнулось, но устояло, взмахивая кроной, как акробат руками, пытаясь удержать равновесие. А я уже летел на соседнее дерево.
Выход один — надо сократить дистанцию. Я летел по лесу, от ствола к стволу, играя в смертоносные шахматы с невидимым стрелком. И мчался к убийце, поднявшему руку на беззащитных и спящих.
Срезанный взрывом ствол пальмы рухнул за спиной, сминая вечнозеленые драцены, гивеи, и ажурные папоротники.
Осталась одна граната, в револьверном магазине MGL-MK1 их шесть.
Последняя.
С какой же скоростью он его перезаряжает?! У него что — нервы из оптоволокна?
Зигзагом я мчался к стрелку, опережая лишь на секунду. Щепа, ветви, листья кипели в воздухе, рушились деревья, и растревоженные птицы зыбким хороводом поднимались в синее африканское небо.
Эхо выстрела еще звенело в высоте, когда я черным пушечным ядром рухнул в сумрак нижних ярусов леса — к хриплому дыханию и лихорадочному лязгу.
Он почти успел! Граната встала в гнездо, капитан защелкнул магазин и с какой-то нечеловеческой скоростью вздернул гранатомет. Палец стиснул крючок, но взмахом руки я отбил ствол в сторону, и с шипением граната ушла вверх, в небесный проем, разодранный в вечнозеленом пологе.
Джонас прыжком кувыркнулся влево, скрылся за деревом и тут же вынырнул с другой стороны, на ходу стреляя мне под ноги.
Кувыркаться не только люди умеют — я ушел с линии выстрела, сокращая дистанцию.
Джонас парировал его стволом! Но с массой моего удара так просто не сладишь — капитана отшвырнуло к дереву. Он врезался затылком в ствол, тело его выгнулось дугой, и он сполз на землю.
Отрубился.
Я приблизился.
Я не мог его убить! Возможно, сотрясение мозга. Но смерть?! Я быстро оглядел тело.
Потрепанный камуфляж — расцветка «джунгли», предположительно угандийский спецназ. Характерная форма споротых нашивок. Черное, блестящее от пота лицо, искаженное в судороге. Неужели превышено усилие? Как я мог ошибиться?
От чего?
— Ты…WLP, — выдохнул солдат. По—английски, черт возьми!
Он знает о проекте!
Парень почти догонял меня по скорости реакции! Это невозможно, если только…
Я быстро обыскал его, рывком перевернул на спину. Никакого передатчика.
Он должен быть сзади — сигнал усилился, когда я перевернул тело. Вот! В основании черепа, скрытый черными завитками спекшихся от крови жестких волос, матово блеснул темный пластиковый разъем. Нейроимплант! Теперь все ясно — мальчик прошел боевые модификации. Я взглянул шейные артерии — кибы большие пижоны. Кое-кто из них любил вкалывать «джамп» одним движением, под подбородок. Но у парня характерный след инъекции «боевого коктейля» обнаружился на локте. Теперь понятно, почему он был так быстр. Непонятно, откуда боевой киборг оказался в джунглях Вирунги? Может, у бедняги сохранилась оперативная память?
Я еще раз осмотрел тело. Чистокровный банту, биологический возраст около шестнадцати лет. Это невозможно. Мальчики-солдаты всегда входили в число повстанцев, но здесь, кажется, весь отряд состоял из детей. Кто доверил этому сопляку такое оружие? Кто из него сделал оружие?
За прошедшие полвека я не зарегистрировал ни одной радиопередачи, кроме автоматических спутниковых сигналов. Мировой сети не существует. Я был почти уверен, что человечество погибло полностью.
Тишина возвращалась в лес. Птицы успокаивались, в отдалении глухо ревел водопад. Стал слышен затихающий шорох листьев, и даже возня жуков-древоточцев под корой дерева.
Но тишина мира прервалась.
Мертвый мальчик у моих ног явственно свидетельствовал о том.
Кому понадобился мой лес?
Кому понадобился я? Это был знак для именно меня, и семья Бобби с маленькими — только повод.
Спустя шестьдесят пять лет после конца света, кто-то вспомнил обо мне, о нашем безумном проекте WLP. Кто-то безжалостный.
