- Нервничаешь? – «догадался» мертвец. – Я тебе, кажется, не нравлюсь?
- Догадливый, - похвалил нежить Сандар. – Просто удивительно, учитывая твои-то годы.
- Не говори! – Поддержал Рай. - Сам радуюсь безмерно. Да что это ты все время пятишься, точно рак, рыцарь? Так дракона не зарубишь. Ну-ка, иди-ка сюда.
- Щаз-з!
- Разве эта речь отважного героя? – Пожурил Сандара упырь.
Надежда понимала – воину ни за что не выстоять перед монстром. Монстр тоже это знал. С явным перевесом сил чего ж не веселиться?
- Давай померимся силами, пища, – отбрасывая показное веселое добродушие, рыкнул вампир.
Рай был бы не Рай, если бы страсть к показушничеству не унес с собой в могилу, - фигурально, выражаясь. Он эффектно леветировал. А парочка, тем временем пятясь, отступала.
Спиной Надежда ощутила покалывание - как под воздействием низкочастотных токов. Где-то рядом открывали портал. Но не успела она сделать и пару шагов, твердые, будто вырезанные изо льда, ладони, сжались на предплечьях. Её рывком выдернули из безопасного места за широкой спиной Сандара.
В памяти лицо Рая оставалось смуглым; сейчас оно выглядело бледным до синевы. Черты лица заострились. Орлиный нос хищно нависал над тонкогубым ртом, запавшие щеки хранили тень щетины. Вампира как будто слепили из остроконечных углов.
- Сюрприз, - между губами ненавязчиво сверкнули клыки, - Куда-то намылилась? Мы ещё не то, что не поговорили – не познакомились толком.
Надежда лихорадочно пыталась сообразить, что ж ей делать-то? В голове весело, назойливо шумели кровь и пустота. Если она сейчас шарахнет молнией, Рай, может быть, и умрет. Но вот только очень девушка в этом сомневалась.
Прерывая колебания и начавшиеся моральные терзания, просвистел метал, вонзаясь в белый лоб вампира. Черепушка, даром что бессмертная, мерзко треснула. Хлынула вязкая густая кровь.
С угрожающим рычанием, ухватив оружие за рукоять, нежить выдернула треугольное, напоминающее лепесток, лезвие из лобной кости.
Схватив девушку за руку, Сандар тем временем устремился к едва мерцающему контуру прохода. Ожидаемо – не успел.
Вампир настиг жертву, вонзая в неё клыки.
- Сандар! – Отчаянно закричала Надежда.
Не раздумывая, она вонзила пальцы твари в глаза, с отвращением ощущая, как желеобразное глазное яблоко с хлюмпаньем лопается и растекается.
– Давай, двигай вперед!
Левую сторону тела Сандара залило кровью, но яремную вену, хвала небесам, людоед не прогрыз.
Краем глаза чародейка увидела, как Крэй, в развивающихся, бьющихся в магическом потоке, напоминающем очень сильный ветер, алых одеждах, стоял, широко раскинув в стороны руки и запрокинув голову. Вокруг него вращалась и ширилась святящаяся белым светом воронка, заставляющая вампира отступать. Жилы на шее мага вздулись, из носа тонкой ленточкой блестела кровь.
- Быстрее, Джайна, мать твою! – Рявкнул Сандар.
Они скользнули за спину мага, ныряя в проход.
Тело Сандара сразу обмякло. Он рухнул на пол, мучительно кашляя.
- Инара! Больше света! - Крикнула Надежда, опускаясь рядом с раненым на колени.
Рана на шее была глубокой, с повреждением мышц и сосудов, но гортань и пищевод, хвала Всевышнему, остались не задетыми.
Наглядно представив морфин и инъекционный шприц, а так же весь необходимый перевязочный материал, чародейка «наколдовывала» рабочий материал.
Крэй спешно закрывал проход.
Чархан, одетый изысканно, с иголочки, в черный костюм, чей фасон чем-то напоминал французский жюстокор 18 века, выглядел раздражающе красивым. Пышные манжеты и жабо, золотая вышивка на черном бархате. Сверкающий, отдающий отблеском пламени, шелк волос и мерцающие, переменчивого цвета, но неизменно светлые, глаза, взирали с холодным, изучающим любопытством.
- У меня во дворце еще не упразднили должность придворного лекаря. Поднимайся, Джайна, - небрежным, но не терпящим возражения тоном приказал Чархан.
«Джайна» вынужденно уступила место рядом с Сандором Антриде.
Лисья мордочка Инары, вытянувшись, приобрела пергаментный цвет, свойственный папиросной бумаге. Сурэй, как всегда, находится неподалёку от ведьмочки, маяча за её спиной, с наигранно невозмутимым видом скрестив руки на груди.
- Как я понимаю, - подал он голос, - Паркэса мы не дождемся? Ежа всем в дышло!
***
Стоя в ванной под горячей струёй душа, Надежда не сдерживала слезы, позволяя им свободно течь, сколько хочется.
Говорят, слезы облегчают горе, смягчают боль? Особенного облегчения что-то как-то не наблюдалось. Напротив, теперь, когда Райские топи остались позади, когда ничьи клыки не угрожали её личному благополучию, осмысление того, что случилось, становилось масштабнее и страшнее.
Паркэс мертв. Сандар едва не последовал той же дорогой, - только счастливая случайность предотвратила сей исход. Перед глазами то и дело всплывал образ Черного Принца, вгрызающегося в податливое человеческое горло.
Паркэс мертв…
- Эй, Чародейка? – Окликнул голос из-за двери. – Даже тот походный слой грязи, который ты предпочитаешь носить на себе обычно, успел раствориться за полтора часа, что ты там плещешься. Давай, выбирайся, пока хвост с жабрами не вырос.
Всхлипнув в последний раз, Надежда с сожалением закрутила вентиль. Вода мягко стекла, оставив несколько капелек на гладкой эмали.
Его Королевское Величество настояли, чтобы эту ночь Джайна провела с ним.
Придворный маг, воительница, ведьма – все рассуждали о том, что Джайне необходимы покой и одиночество.
- Плевать, - строптиво дернул плечом Чархан, - Она будет ночевать со мной.
- Ваше Величество! – Попыталась возмутиться Антрида.
Но не стала упорствовать, понимая – королевский каприз стоит больше, чем благополучие какой-то заблудившейся среди чужих миров и воспоминаний Чародейки.
Руки Чархана заключили девушку в плен, стоило ей переступить порог ванной.
- Я думал, больше не увижу тебя, Талисман.
Джайна мягко отстранилась:
- Вы приказали Паркэсу доставить меня к Царице Ночи, Ваше Величество?
- К кому? – Улыбнулся Чархан. – Царица Ночи? – Хмыкнул рыжий. - Что ж, вполне подходящее название для прелестного чудовища. – Он вновь привлек девушку к груди, ласково перебирая золотистые влажные кудряшки. – Ну, конечно же. Я же воплощеное коварство? Как тут удержаться от очередной подлости? Творить непотребство весело.
Король подхватил чародейку на руки и отнес на кровать, поудобней устраивая на подушках. К радости Надежды, её не стали целовать.
- Я коварен и жесток, золотая моя. Это правда. А ещё слишком люблю себя и свои желания. Мне следовало поступить именно так, как ты полагаешь: по-тихому сдать тебе «Царице Ночи». Но… я этого не делал. Я подозревал, что в моем дворце без тебя станет слишком пусто. Рано или поздно все обречено на смерть. И если придется выбирать между тобой и незримой ратью, я выберу тебя.
- Как понимать это, Ваше Величество?
- Ты нужна мне.
- Это своеобразное признание в любви?
- Почему - своеобразное?
