об одном – вернуться в старую таверну, - убедиться, что Белая Незнакомка не явилась плодом моего воспаленного воображения.
Убедился.
Подняв лицо к небу, она, Снежная Леди, казалось, грелась от лунного луча, как иные красавицы нежатся на солнышке. Волосы струились за спиной, подобно клубам тумана. Несказанно прекрасная и чудовищная одновременно.
Повернувшись ко мне, женщина усмехнулась:
- Какая неожиданная встреча! - Её руки вновь обнимали, ужасая и нежа.- Мой мальчик. Такое хрупкий, - мечтательно прищурилась она. – юный. Поцелуй меня!
Что мне оставалось? Женщина может безнаказанно отказывать мужчине, от этого её репутация только выигрывает. С мужчинами в данном случае все иначе. Кроме того, мне хотелось целовать её. Холодную, ледяную и совершенную, как…
- Смерть? – Вызывающе поднялась тонкая бровь.
- Ты - вампир? – «Догадался» я.
Она кивнула:
- Я много слышала о тебе, проклятый принц светлых. Но не предполагала, что ты настолько мил.
- Мил? – Подобным определением меня награждали не часто.
-Идем со мной…
Может быть, у меня и был шанс отказаться? Но я не воспользовался им. Я пошел за Тьмой по своей воле. Да ведь она и не приходит к тому, кому не интересна, правда?
***
«Она пришла потому, что тебе должна была достаться корона Светлого Королевства», - кусая губы, думала Надежда.
Признания Чархана будили в душе что-то душное и злое. Могло ли быть, чтобы она ревновала его к упырице?
Бред!
Однако?
***
«Она пришла ко мне тогда из-за тебя, Джайна. Моя кровь должна была служить мостом между ней и тобой. Чтобы она не делала, Горивэя всегда хотела только одного – вернуть свою сестру-близнеца. Весь мир, люди и нелюди для неё только средство достижения этой цели.
Ты – её жизнь. Её настоящая жизнь.
Итак, переходим к самой печальной и страшной части моей исповеди?
На самом деле я никогда не верил в пророчество. Горивэя ведь никогда не скрывала от меня своего авторства. Она лично составила схемы, рассчитала время, колличество родственных связей и энергии, необходимой для перехода. Ей даже удалось заставить меня убить единокровного брата.
Забавная история – ты не находишь? Огромное количество мужчин готовы положить к ногам Темного Властелина жизнь, и посмертие. Но все мы для Горивэи не более, чем ступени, ведущие к единственному существу, по-настоящему для неё дорогому…
Что-то подсказывает мне, что вместе мы никогда с тобой не будем, Джайна. Следующая встреча произойдет, скорее всего, в мире лучшем. Ни гордость, ни скромность, ни самолюбие не помешают мне сказать три простых слова: я люблю тебя. За твоё упрямство, и за неумение вовремя уйти с дороги. За холодность. Доброту и порядочность. Ну, а главное, за свет и тепло, которое есть только у живых.
Мой брат умер для того, чтобы ты пришла в мой мир. Ты – его прощальный, самый дорогой, бесценный подарок.
Береги себя, Джайна. Это – почти приказ».
Глава 5
Карусель смерти
Закутавшись в широкую шаль, заменяющую в здешних краях верхнюю одежду, Надежда скользила по улочкам Суммая. Временами казалось, она потерялась в рукотворном человеческом лабиринте, в узких, причудливо переплетенных кварталах.
Получив письмо от Антриды с предложением встретиться, Надежда не нашла достоянной причины отказаться. Хотя свидание с воительницей ей совсем не улыбалось.
Погода выглядела достойным фоном царящему в душе сумбуру: мороз последних дней с приходом вьюги сменился гнусной такой оттепелью. Снежные хлопья таяли на лету. Улёгшиеся, было, сугробы, обернулись мутными грязными ручьями с разлагающимися комками грязно-бурого цвета.
Ноги и длинные юбки Чародейки промокли и, отяжелев, превратили обычную прогулку по городу в пренеприятнейшее занятие.
В таверне вместо Антриды Надежду дожидалась записка:
«Приношу извинения, Талисман, - прийти не смогу: получили приказ о всеобщей мобилизации и полной боевой готовности, так что выбраться из казармы не возможно.
Тучи сгущаются.
Ни в коем случае не возвращайся во дворец! Он в первую очередь подвергнется атаке. Найди Инару или Сурэя. Окажи, пожалуйста, уважение, - не обращайся к Сандару.
Полагаю, ты догадываешься, о ком и о чем я планировала повести беседу?
Не вноси разлад в мою душу, Чародейка. Я понимаю, над чувствами мы не властны. Но наши поступки целиком на нашей совести.
Ставлю тебя в известность о том, что жду ребенка. Имя его отца тебе отлично известно.
Прошу, как порядочная женщина порядочную женщину: не мешай нам.
Не таи зла. Постараюсь ответить тем же.
Береги себя
Антрида».
Дрожащими пальцами Надежда свернула послание.
По стеклам скользили капли. По стенам воздушный плетью лупил озверевший ветер, словно сорвавшийся с цепи. Задувая в дверную щель, гуляли сквозняки, силясь разогнать духоту, царящую в прокуренном зале. Лоб покрывался испариной, а ноги зябли.
Теплый и холодный воздух сражались между собой, поджидая, пока в общую свару ввяжутся добро и зло.
Бросив несколько звонких монет на стол в уплату за гостеприимство, молодая женщина вышла на улицу.
Под влиянием леденящего северного ветра дождь вновь обращался в снег. Снежинки кружились чаще и чаще, гуще и гуще. Так же беспорядочно и суматошно мельтешили люди. Большинство стремилось попасть к городским воротам, чтобы успеть покинуть Суммай до нападения врагов. Но заставы закрыли.
Все кричали. Кто повелительно, кто яростно, кто испуганно. Визгливо и протяжно выли собаки. Истошно блеяла то ли коза, то ли овца, на одной мерзко-высокой ноте.
Надежда успела одолеть половину дороги, когда темнеющее небо прорезала ослепительная, багровая вспышка, похожая на финальный завершающий залп фейерверка. Огненной медузой медленно ширилось алое марево. Будто распускался великолепный, прекрасный яркий цветок.
***
Огненный смерч широким языком лизнул по толпе. Люди вспыхивали, словно головешки.
Раздались дикие крики боли и агонии, от которых кровь леденела в жилах. Одни катались по земле; другие пытались сбить пламя с близких, пока сами не оказывались охваченными огненным смерчем; большинство кинулось бежать. Беспощадный водоворот человеческий тел бурлил, давил, дробил. Стараясь удержаться на ногах, люди шли по окровавленным, тоже ещё живым, вопящим сотоварищам.
На момент нападения Темных Надежда находилась рядом со стеной, и это спасло ей жизнь.
Потом вместе с другими двуногими обезумевшими тварями она неслась в толпе, кричала и царапалась, толкалась, пока, оборванную и исцарапанную, её не выдернуло из толпы.
