вернуться обратно в Мелтон-Хаус, было стряхнуть со своих элегантных туфелек здешнюю пыль и уехать побыстрее в Лондон.
Все полчаса пути она не позволяла себе думать ни о чем другом. Особенно она старалась не думать о той сцене, которая только что произошла в библиотеке.
И лишь в своей комнате, переодевшись с помощью горничной в зеленое шелковое платье и сев у открытого окна, Джорджина смогла подумать о своей последней ссоре с Джеком Хемптоном спокойно и без истерики.
Теперь-то уж точно все кончено, подумала она. Ну что за мужчина! Вместо того, чтобы как цивилизованный человек выслушать ее извинения и снова стать хорошим другом, которого ей очень не хватало, хоть она и боялась сознаться в этом сама себе, Джек Хемптон совершил такой поступок, от которого у нее голова шла кругом.
Вздохнув глубоко, Джорджина облокотилась на подоконник. Вечерний ветер ласкал ее руку.
И она позволила себе окунуться в эти воспоминания, переживая каждый маленький секрет, запечатлевшийся отчетливо в ее душе, и с таким странным, волнующим чувством, которое трудно было определить…
Ее губы стали неожиданно такими горячими и требовательными, что она была чуть ли не парализована этими новыми для нее эротическими ощущениями.
В этом было что-то собственническое, будто Джек Хемптон ожидал ее сопротивления. Но как она могла сопротивляться, когда вся была переполнена потрясающими ощущениями его мужественности. Ее тело будет всегда помнить каждый дюйм его тела, до конца ее дней. Каждый изгиб, каждый мускул! Все, что есть в нем, все мужское отпечаталось в ее собственном предательском теле, которое будто само льнуло к нему.
Как это все случилось, Джорджина не имела понятия. Она не сознавала, что делала, когда майор заключил ее в своих объятия. Ее тело отвечало ему и радовалось, как засыхающий в зной цветок целительным струям дождя. Ее руки лежали надежно на его плечах, ее груди чувствовали ритм его сердца, которое билось в унисон с ее собственным.
И его рука… Джорджина невольно вздрогнула, вспомнив как сильно и одновременно ласково рука майора сжала ее грудь. Джорджина покорно наслаждалась каждым моментом, каждым прикосновением. Неужели это было? Как она могла?
Но, по крайней мере, Джорджина была честной, не лгала самой себе по поводу отношений с Джеком Хемптоном. Все-таки, как же это могло случиться, что она позволила в общем-то совершенно не знакомому человеку целовать ее, ласкать ее прямо перед открытым окном?
И она мысленно издала громкий стон, неожиданно сообразив, что пережила сама почти ту же сцену, которая произошла между Фредди и Летицией и свидетелем которой Джорджина была сама.
Может, с ней что-то не так, с испугом подумала Джорджина. Может, она совсем помешалась, если специально искала подходящую ситуацию. И что заставило ее высовываться из окна и тянуться за жимолостью, как впечатлительную школьницу?
Получается, что Джорджина сама виновата? Она сама создала соответствующую обстановку и как бы пригласила джентльмена позабавиться, что он не преминул и сделать?
Вечерние тени уже окутали сад внизу под окном. А она все не могла вспомнить, с чего же это тогда началось…
Майор протянул руку и сорвал цветок, напугав Джорджину до полусмерти. Джорджина повернулась, едва дыша, и увидела Джека Хемптона, стоящего так близко, что она чувствовала тепло его тела сквозь тонкую ткань своего летнего муслинового платья. Джорджина помнила веточку жимолости, которую подал Джек, а в его карих глазах мелькнула дразнящая улыбка…
И потом он перестал улыбаться, а смотрел на нее совсем по-другому, так страстно, что она была глубоко тронута силой этого его желания. Она была буквально околдована. И все произошло по тому же сценарию, почти как с ее кузиной, которую она раньше осуждала.
«Ну что ж, – подумала она, – теперь я знаю, почему Летиция так самозабвенно отдавалась ласкам Фредди».
Что-то было в прикосновениях Джека Хемптона, в его поцелуях, отчего Джорджина совершенно потеряла голову и отдалась уносящему ее сладостному потоку, который грозил ей гибелью.
Теперь, находясь одна в своей комнате, Джорджина могла наконец признаться самой себе, чего она хотела.
А она хотела от мистера Хемптона больше, чем он ей давал, больше, чем его ласки и его поцелуи. Да, она хотела от него куда большего. Ее тело кричало и молило о той интимной близости, которую Джорджина знала когда-то с ее дорогим мужем в Йоркшире. Просто Джорджина уже считала, что навсегда забыла, что существует такая близость.
Разумеется, об этом нечего и мечтать! Даже сама идея была абсурдной.
Правда, находясь в объятиях Джека и чувствуя, как поднимается в нем страсть, Джорджина ощущала, что и ее тело откликнулось ему.
И тогда самым естественным казалось отдаться этому мужчине. Но, к счастью, он освободил на какой-то момент ее губы, и она не окончательно сошла с ума. И снова, собрав разбитое вдребезги сознание того, кто она такая, Джорджина вспомнила, что обязана возмутиться, хотя у нее в действительности не было ни малейшего желания протестовать. Она вспомнила, что обязана взять под контроль свои чувства, которые требовали от Джека Хемптона больше, чем он ей предлагал.
В действительности же, она захлопнула дверь перед своими будущими любовными приключениями. Это отчетливо показало Джорджине всю пропасть ее собственной уязвимости и силу страсти.
При таких обстоятельствах, решила Джорджина, ей надо покинуть Девон и побыстрее, прежде чем она снова увидит майора Хемптона…
Эти размышления были прерваны Летицией, которая вошла к ней в комнату.
– Морган сказала мне, что ты сегодня не стала обедать, Джорджи! – воскликнула она, подходя к своей подруге и обнимая ее за плечи. – Ты плохо себя чувствуешь, дорогая?
Летиция с тревогой смотрела на нее, и Джорджина покраснела под ее пристальным взглядом.
– Я просто слегка устала, Летти, – ответила она уклончиво. – Думаю лечь пораньше и почитать какую- нибудь книжку.
– Не хитри! – Летти не давала так легко себя обмануть. – Что-то случилось сегодня в Хемптон-Холле, так? Я сразу это поняла, когда увидела, как ты промчалась вверх по лестнице, – добавила она, устраиваясь поудобней у окна рядом с Джорджиной. – А теперь расскажи мне все, дорогая. У тебя такой несчастный вид! Ну давай, я слушаю, любовь моя, – подбадривала она Джорджину, которая, однако, все еще сомневалась. – Расскажи своей Летти обо всем. Что еще сделал этот глупый мужчина?
После этих слов подруги Джорджина всхлипнула, потому что не могла больше сдерживаться.
– О, Летти! Ты не представляешь, как ужасно я себя чувствую!
– Что ж, если это хоть наполовину так же ужасно, как ты выглядишь, то дела действительно плохи, – сказала Летти. – Чем расстроил тебя Джек?
– Он поцеловал меня, – пробормотала Джорджина со слезами стыда.
Летти уставилась на нее.
– Джек тебя поцеловал?
Она была так удивлена, что Джорджина посмотрела на нее с беспокойством.
– Да. Но это даже не самое главное. Хуже всего то, что я, кажется, сама виновата. Наверное, я дала ему повод думать, будто мне этого хочется. Но я не знаю, как все это получилось и что я сделала такого, чтобы он так подумал. О, Летти! – Она заплакала, опустив голову и закрыв лицо руками. – Я должна срочно уехать домой!
– Зачем тебе уезжать, моя дорогая? – Летти нежно гладила подругу по голове. – Ты знаешь, что джентльмены всегда целуют женщин. Скорее всего, он просто не мог устоять, вот и все. Я бы не стала об этом задумываться, дорогая.
– Он так и сказал, – пробормотала Джорджина сквозь слезы.
– Ну и хорошо! Вот, возьми платок. – Летти подала кузине свой платочек и сказала: – Конечно, я удивлена тем, что сделал Джек. Это так не похоже на него… – Она задумчиво посмотрела на Джорджину и
