обнаружил Гудович, то нет гарантии, что до него еще кто-нибудь не доберется. Собственно говоря, уже добрались две любопытные девицы, но преступник вероятнее всего еще не знает об этом. Сдается мне, там надо устроить засаду, пусть наши парни посидят пару деньков в кустах, глядишь, и явится кто. Если повезет, раскроем сразу два убийства, ну а если не повезет, тогда плакал мой отпуск!»
За раздумьями следователь даже не заметил, как милицейская машина подкатила к воротам милиции.
– Ну что там опять стряслось? – спросил друг Павла Андреевича, Миша Потапов.
Кошечкин вкратце обрисовал сложившуюся ситуацию. Выслушав его, Миша сочувственно покачал головой, открыл бутылку с минеральной водой и залпом осушил полный стакан.
– А у нас тут, пока тебя не было, такая хохма приключилась! Представляешь, ребята обход на вокзале делали, как всегда, бомжей, попрошаек погонять, ну и наткнулись на одного. Лежит себе на лавке, грязный, зачуханый, перегаром за версту несет, вроде как спит. Ребята сначала к нему по всей форме обратились, мол, вставайте, гражданин, не положено здесь пьяным на лавке валяться, а он молчит. Дубинкой его легонько так ткнули, тот и в ус не дует. Они не на шутку обозлились, подумали, вхлам бомжара напился, сейчас ему покажем кузькину мать, и давай его дубинкой обхаживать, а тот с лавки кулем свалился и лежит на полу, не шевелится, глаза закрыты, рот разинул. На обходе как раз Гришка с Ванькой были, ребята брезгливые, все боятся от бомжей паразитов нахвататься. Мужик как на грех в ветровке оказался, представляешь, на улице жарища, а он в куртку обрядился. Понятное дело, Гришунька с Ваней под куртку лезть не стали, через рукав пощупали – пульса нет, дыхания тоже нет, дубинкой еще раз пощекотали – не шевелится, ну они труповозку вызвали и в морг клиента направили.
Вернулись сюда, только кофеек разлили да бутерброды достали, звонят из морга. Забирайте, говорят, своего клиента, хотите к себе, хотите в психушку, живые шизики не наш профиль, мы только с трупами работаем!
Оказалось, бомжара в морге очухался, мало того что медбратьев чуть до инфаркта не довел – встал со стола, простынею замотался, орет, где моя одежда, верните, бесы окаянные, так еще и сам «крышей» двинулся. Оно и не удивительно – проснулся среди трупов! Все про нечистого твердит, вроде тот с ним разговаривал, сам в морг угодил и его с собой прихватил. Санитары матерятся, думали, у них труп ожил, а он психом оказался, еще и буйным, неизвестно, что лучше. А бомж этот их в холодильник тянет, нечистого показать хочет!
Миша от души расхохотался.
– Ну и что вы с этим бомжем сделали? – полюбопытствовал Кошечкин.
– Начальство Гришке с Ванькой приказало везти его сюда, в обезьянник, до выяснения обстоятельств. Сами эту кашу заварили, теперь сами и расхлебывать будут! – продолжал веселиться Потапов.
С улицы послышался визг тормозов и громкий мат.
– Во, Ванька с Гришкой прикатили, пойдем на эту спящую красавицу посмотрим! – предложил Миша и вышел из кабинета. Павел Андреевич направился следом.
В участок действительно зашли раскрасневшиеся от злости Ваня с Гришей, впереди себя они толкали бомжеватого вида мужичка, который всячески сопротивлялся.
– Да за что же меня, гражданин начальник, в кутузку? Я честный бомж, денег не ворую, не попрошайничаю, если и выпил трохи, так на честно заработанные! – возмущался мужик.
– Поговори мне еще! – кипятился Гриша, подталкивая его дубинкой.
– Что ж ты так пьешь, что в чувство только в морге приходишь? – вмешался в разговор Павел Андреевич.
– Пью не больше остальных, видать, в этот раз водка паленая попалась, у меня ведь денег на благородные напитки нет! – ответил мужичок.
– А совсем пить не пробовал?! – спросил Миша Потапов.
– Пробовал, – признался бомж, – когда жизнь нормальная была, а теперь одна радость и осталась – чарку после трудового дня опрокинуть.
– Да ты садись, расскажи о себе, где трудился, отчего спился и зачем в морге переполох устроил, – беззлобно сказал Кошечкин.
Бомж присел на край стула и рассказал о своей жизни.
Звали его Борей, и было у него все как у людей: отучился, устроился на работу, женился. Жизнь текла размеренно, детишки появились, но звезд с неба Боря не хватал. Множество семей такая жизнь устраивает, а вот его Раиске манну небесную подавай, не разглядел Боря по молодости ее корыстную натуру.
Пока жили нормально и от зарплаты до зарплаты денег хватало, она не слишком кипятилась, ну огреет мужа скалкой раз в неделю для профилактики, порычит, что денег мало в дом приносит, и опять все по- прежнему. Со временем Боря привык, что жена его постоянно пилит, и старался не обращать на это особого внимания. Но как только произошел переворот в стране, у Бори все пошло наперекосяк.
Советский Союз канул в Лету, прихватив с собой размеренную семейную жизнь Бориса. На работе его сократили, устроиться на новую не получалось, на поверхность повсплывали те, кто успел урвать кусок при развале страны. Боря, к сожалению, не успел или не смог.
Раиса с каждым днем все больше и больше пилила мужа, что умным людям развал Союза пошел на пользу, только ее бестолковый муженек остался не у дел, а у ее подруг мужья поголовно в олигархов превратились. Потом и вовсе роман закрутила, с новым русским, обвешанным золотыми цепями таких размеров, что впору собаку на привязи держать. Незамедлительно последовал развод, неверная жена забрала детишек и укатила в неизвестном направлении. Но это еще полбеды.
Как-то раз после очередных безуспешных поисков работы Боря пришел домой и обомлел. По двору ходили чужие люди, они увлеченно таскали мебель из грузовика, стоявшего у ворот. Поинтересовавшись, что происходит, Борис получил невероятный ответ: дом теперь не его, а этих самых людей. Оказалось, что жадная до денег Раиса продала дом, умудрившись выписать своего мужа без его ведома.
Вот так Боря остался без семьи, без работы и без дома. Идти ему было некуда, не было ни денег, ни ценных вещей, чтобы их продать и хоть какое-то время продержаться наплаву. Собрав свои личные вещи, коих было не слишком много, он отправился куда глаза глядят. Послонявшись по маленькому городку, понял, что никому не нужен и никто его не приютит, отправился на вокзал. Сначала ночевал там, но и оттуда его выгнали бдительные работники милиции. Недалеко начинался лес, а за ним горы, туда и отправился несчастный Боря. В лесу он наткнулся на заброшенную землянку, сохранившуюся еще с военных времен и, немного подлатав ее, стал в ней жить. Зимой палил костер, благо бесплатных дров в лесу хоть отбавляй, в особо холодные ночи возвращался на вокзал. С весны начиналась пора заработков. Боря никакой работы не боялся. Ходил по дворам, предлагал свою помощь в хозяйстве – кому огород перекопать, кому двор вычистить.
Слухи о нем распространились быстро, так как работу свою он выполнял хорошо, ему все чаще предлагали подработать и хорошо платили – кто деньгами отмерит, кто мешок картошки или продуктов даст, ненужные в хозяйстве вещи, так необходимые Борису.
Боря крутился у ларьков на вокзале, подметал, чистил снег, разгружал машины с продуктами, продавщицы пакетами отдавали ему продукты, у которых прошел срок годности, но они были еще вполне съедобны. Боря никогда не маялся животом и не голодал. Случалось, что и бутылочку поставят. Вот так и началось – выпьет чекушку перед сном, и дурные мысли в голову не лезут, зимой еще и хорошо согревает.
– Ты, Боря, вроде мужик нормальный, все складно рассказал, чего ж ты в морге скандал устроил? – спросил Павел Андреевич.
– Да вот не подфартило, купил бутылку, а она паленой оказалась, выпил половину, чую, плохо мне сделалось, колотит всего, даже куртку нацепил, ну и пошел на вокзал, думаю, там люди помогут в случае чего или хоть похоронят, если помру, я ведь тоже человек, неохота в землянке сгнивать. Еле добрел, на лавку повалился, больше не помню ничего. Очнулся, е-мое, в морге! И одежу забрали, хорошо хоть спалить не успели. Я санитарам окаянным говорю, верните одежу, а они давай орать – покойник ожил! Полчаса за ними гонялся, чтоб пощупали пульс, убедились, что живой я. Замерз в одной простынке по холодильнику бегать, еле вернул тряпье свое, а тут гляжу, нечистый, елки-палки, так и знал, что дело добром не закончится! Сам в морг угодил и меня, видать, за собой потянул. Сколько раз я водку дешевую пил, ни разу в морге не просыпался.
