Ситников увел машину за горящую самоходку. Дым застилал прицел, и стреляющий никак не мог поразить остальных. «Фердинанды» пододвигались ближе. Одни били прямо, другие старались подползти сбоку. Один их снаряд срикошетил по маске орудия, второй угодил в опорные катки, скользнул по бортовой броне, пробив ее. Застонал заряжающий.
— В атаку! В атаку! — командовал Юрий по рации двум «тридцатьчетверкам», опускающимся с бугра. — Огонь на ракету! — Он выстрелил из ракетницы в верхний люк и приказал механику:. — Полный задний!
Танк, теряя опорные катки, попятился на полном газу и врезался в дом. Обрушилась крыша и стены, завалив машину. Водитель, переключая скорости, развернулся, двинул еще назад, и «тридцатьчетверка» застряла в разломанных печах. Мотор начал сбавлять обороты. Вражеские самоходные орудия в упор стреляли по груде развалин и зажгли ее. Танк Юрия ворочался в пылающем костре.
— Сейчас, сейчас, друзья, — возился с рычагом Ситников. — Включите-ка свет. Что в темноте сидеть?
В смотровые щели поблескивало пляшущее вокруг пламя. Ядовитый дым тонкими струйками проникал в пробоины, Стреляющий, топорща губы, медленно вталкивал в казенную часть ствола выпачканный кровью бронебойный снаряд. Юрий, словно опьяненный, ничего этого не замечал.
— Вынужденный простой, — сострил он. — Настрой-ка на «Бурю», я хоть с Соней поговорю.
— Правильно, пока время свободное есть… — обрадовался радист спокойствию командира и стал вызывать. — Буря! Буря!
В эту секунду Ситникову снова удалось дать полный газ. Танк покачнулся, подпрыгнул и, разбрасывая вокруг себя дымящиеся головешки, устремился на улицу. Мимо проскочил, удирая, «фердинанд». Пименов прицелился и подбил заднюю самоходку в корму. Выбегающих немцев в упор расстреливали десантники Николая, которые засели уже почти во всех домах.
Подъехало два других танка, раздавив все пулеметы немцев на окраине. За бугром на дороге послышался гул остальных машин батальона. Юрий выбрался на землю, чтобы размять ноги. Ситников тоже вылез наружу и начал осматривать ходовую часть, где нехватало двух катков. Он снял шлем и хлопнул им по гусеницам.
— Ничего, дорогая, поедем дальше.
— Лейтенант! «Буря» отвечает. Что сказать? — спрашивал радист.
— Передай: «Сокол» взят. Потерь не имею. Жду приказаний комбата.
Ощущение какого-то неиспытанного им и еще неясного единства с товарищами вызвало желание подойти к двум другим машинам своего взвода. Он расспросил танкистов, в порядке ли моторы, нет или еще каких неполадок. Командиры танков были молодые, и Юрий казался им настоящим, лихим и бывалым разведчиком.
К танкам бежал Николай. Маскировочная рубаха на нем была разорвана, большой лоскут развевался за плечом, как белое крыло. Увидев Юрия, он замахал руками.
— Юрка! Вылезли? А мы уж тягач нашли. Немцы бросили. С длинным тросом. Вас вытаскивать из костра хотели. Молодцы! Трех «фердинандов»! Тебе везет.
Юрий дал пожать свою руку. «Видишь, — говорили его глаза, — какой я теперь сильный!»
Николай не понял этого взгляда и продолжал, оборачиваясь к остальным:
— Такой экипаж, как ваш — ба-альшая редкость. И вообще — здорово! С аппетитом сегодня действовали.
Юрий хотел показать Николаю, как он приклеил фотографию Сони у себя в башне, но подъехал передовой отряд. Он доложил майору, как послал две машины противнику в лоб, чтобы отвлечь его силы и внимание, а сам двинулся через лесок в обход и зашел самоходным орудиям с тыла.
— Вот, дьяволята, — басил Никонов. — И танкоистребителей поразогнали. Ишь, сколько «фауст- гранат» — и ни одной использованной. Так все целые и валяются со своими вояками.
— Десант нас бережет, — вставил механик-водитель Ситников. — Недаром командиры — их и наш — друзья.
— Ну, ладно! А кто у тебя ранен? Заряжающий? Что ж в госпиталь не отправляешь? Не хорошо людей забывать. Быстро организуй. Поехали дальше. Время не ждет. Надо успеть захватить переправу. По машина-ам! За-аводи!
Стартеры скрежетнули тонко и протяжно. Моторы рыкнули два-три раза и загудели на полных оборотах. Через минуту на запад снова помчалась, лязгая гусеницами, броневая разведка. Был безветренный полдень. Зимнее солнце искрилось в снежных вихрях за кормою каждого танка.
Николай любил во время быстрого движения сидеть на лобовом, пулемете передней машины, около люка механика-водителя. Правая нога — на крыле левая уперлась в буксирный крюк у края брони. Откинешься назад, чтобы не упасть под танк при резких толчках, и глядишь на дорогу, которая стелется навстречу, словно бросается под стальные ленты гусениц. Просторы, освобожденные от врага, открываются тебе первому. На повороте прежде всех увидишь, что дальше. Раньше всех заметишь опасность и предупредишь своих.
Ветер бьет в лицо. Перед тобой — никого, только враг. Это первая машина наступающего фронта. Сзади мчится вся бригада, за нею спешит артиллерия, пехота — вся сила армии. Вся Родина стоит за тобой, миллионы людей, видимо-невидимо силы, и ты — ее боевая частица. Ты спокоен и отважен. Ведь даже младенец, только начинающий ходить, и тот смело делает шаги, когда чувствует, что за ним протянуты руки матери, готовые поддержать в любой миг.
По сторонам тоже противник. Только и там прорываются наши танки. Также летят, спешат, готовые сразиться бригады, и на головной машине сидит какой-нибудь десантник в шапке-ушанке, прикрытой капюшоном белой маскировочной рубахи.
Механик Ситников внимательно смотрит перед собой в открытый люк. Николай склоняется к нему. Тот улыбается, подмигивает и, оторвав руку от рычага, показывает большой палец. Николай кивает.
В небе тяжело загудели нагруженные бомбовозы «петляковы». Они идут на большой высоте, как танки в атаку, ровным строем. Ситников, увидя их, подбавляет газу, но самолеты обгоняют. У горизонта их встречает шквал зенитного огня. Они спокойно разворачиваются среди облачков разрывов. Заухало, застонало под ними.
В стороне от шоссе — несколько домиков. Оттуда бегут в лес десятка три-четыре вражеских солдат. Они хорошо видны на снегу. Десантники вскинули автоматы, но никто не стал жечь патронов по пустякам: впереди дела много, а этими займется пехота.
Танки пробегают еще несколько километров и останавливаются в предместье городка. На улицах ни души.
Юрий вылезает из башни и, небрежными жестами поправляя перчатки, говорит:
— Погудин! Пешую разведку. Осмотреть мост.
Юрий приказал нарочито громко, подчеркивая свое положение начальника. Николай посмотрел на него: «Зачем Юрий командует? И так совершенно ясно, что надо разузнать, какова дорога дальше. Через городок протекает река, форсировать ее — сегодняшняя задача бригады». Он взглянул на карту в прозрачном планшете. «Вот главная улица. Дальше поворот и мост через широкую реку Варта. На той стороне — конечный пункт сегодняшнего марша». Он взял с собою двух бойцов и отправился к реке. Через несколько минут вернулся и подчеркнуто коротко доложил Юрию:
— Мост минирован. Дежурный минер со взрывной машинкой — в окопе на той стороне. Берега срыты круто, как противотанковый ров. Орудий на той стороне насчитал двадцать два.
Юрий закусил губу и медленно опустился на корточки. Потом сел прямо на землю и сжал голову руками.
— Что ж делать? Дальше ехать нельзя.
— Надо прорваться, — бросил ему Погудин.
— Въехать на мост и взлететь вместе с ним на воздух?
— Успеть, — настаивал Николай. — Иначе нельзя. Потом придется реку форсировать пехоте с артподготовкой и авиацией. Это — два-три дня. А сколько потерь…
Юрий ничего не ответил, и Николай отошел от него.
У придорожной канавы сидели танкисты и курили. Николай громко предложил механику-
