Его дом оставался в далёком гарнизоне на краю пустыни, и лейтенант ни на секунду не сомневался, что сейчас на его месте только руины. Грабить и жечь бедуины умели в совершенстве. Ещё где-то на севере у него были родственники, которых он много лет не видел и мало кто из которых ему даже писал… А ещё у него были жена и сын… Были.
Он поднял голову и огляделся мутным недобрым взглядом. Достал клинок и внимательно осмотрел. Вытащил оселок и начал править. Убрал оселок и для проверки рубанул несколько кустов. Срез был аккуратный, любой садовник позавидует. Положил клинок в ножны. Снова огляделся.
К нему скакал одинокий всадник. Дидерик ждал. Незнакомец спешился. Подошёл ближе, снял шляпу и представился.
— Эниго Катталья. Вы меня помните синьор Дидерик?
Лейтенант не ответил. Только молча смотрел.
Незнакомец достал из кармана записку.
— Это от вашей супруги. Она у нас…хр-р-р…
Дидерик, забыв про клинок, вцепился ему в горло и начал душить. Тот вяло сопротивлялся. Судя по шевелившимся губам, он пытался что-то сказать.
Вдруг лейтенант разжал пальцы и невнятно пробормотал.
— Извините…
И снова опустился на крыльцо.
Эниго некоторое время хватал ртом воздух, потом сорвал с пояса фляжку и глотнул. Долго кашлял.
— …в полной безопасности, — наконец закончил он столь радикально прерванную фразу.
— А? — поднял на него взгляд Дидерик.
Катталья подобрал с земли клочок бумаги.
— С вашей семьёй всё в порядке. Они в безопасности. Я вас отвезу… Вы себя нормально чувствуете?
Лейтенант некоторое время молчал.
— Да. Пожалуй. Прошу меня извинить…
Он встал, одёрнул испачканный водорослями мундир и добавил.
— Так где, вы сказали, находится моя семья?
— Я этого не говорил, — слегка нервно улыбнулся Эниго, — но она в имении синьора Марко Леоне. Мы вывезли их буквально в последнюю минуту.
— То есть их никто не похищал, и вы не собираетесь просить выкуп? — уточнил Дидерик.
— Нет, конечно. Как вы могли такое подумать… — Эниго замолк, потом смущённо добавил, — то есть у вас вообще-то были все основания так подумать. Я спешил, опасаясь вас не застать, и был несколько нетактичен. Прошу прощения.
— Не стоит. Я тоже не был достаточно гостеприимен…
Эниго внимательно посмотрел на клинок на его поясе.
— Что ж. Я весьма рад, что в итоге никто не пострадал… — добавил он задумчиво.
Марко Леоне был всего лишь одним из дюжины. Именно столько — двенадцать — постоянных председателей имел совет негоциантов Серениссы. Просто совет торговцев. Практически каких-то лавочников. Правда именно эти лавочники по сути полностью управляли городом, и более чем на половину остальным княжеством. Но ведь это же не давало им права считаться равными с потомственными дворянами?
В общем синьору Марко не было позволено владеть замком и приходилось ограничиться всего лишь загородным имением. Оно было возведено на холмах, над долиной реки Сканфий, среди живописных садов и виноградников. Для того чтобы никто не заподозрил в нём замка, массивные каменные башни покрывала декоративная резьба, а бойницы маскировались под головы львов, оленей и прочей живности. Даже стены каменных мешков, предназначенных для того чтобы отсекать и расстреливать с боевых галерей атакующих, были украшены жизнерадостными барельефами в виде оплетённых виноградными лозами рогов изобилия и щебечущих птичек.
Но несмотря на всю эту жизнеутверждающую атмосферу Дидерик был мрачен. Сидя на скамье, он хмуро разглядывал отполированный до зеркального блеска мраморный пол.
— Он даже пригласил художника, чтобы нарисовать мой портрет… — произнёс лейтенант угрюмо — парадный портрет.
Джина нервно прохаживалась рядом.
— Понимаешь, — Дидерик поднял взгляд на жену, — они уже всё решили. Сами.
— Ты не хочешь? — спросила она.
— Я не знаю. Я всего лейтенант. Мне даже собственный корабль ещё не доверили.
— Ты справишься.
— Может быть, — вздохнул Дидерик, — а может и нет. Я не хочу проверять это. Корона — не шляпа, которую можно выбросить, если она оказалась не по размеру. Кроме того, ты представляешь, что нас ждёт, если я соглашусь? Сколько людей тотчас же захотят увидеть нас с тобой мёртвыми?
— Ты думаешь, они не захотят, если ты откажешься?
— Подумай о ребёнке, Джина!
— Нет, это ты о нём подумай! Ты хочешь обречь его на жизнь в страхе? Вспомни себя, Дидерик. Тебе пришлось бежать, скрываться от убийц, жить в какой-то дыре на самой окраине страны, лишь бы о тебе забыли. Ты этого для него хочешь?
— Мне там, в общем, даже нравилось… Кроме того без всего этого мы бы никогда не встретились.
Джина немного смягчилась.
— Ну всё равно. Не думай, что отказавшись, ты сможешь просто стать обычным человеком. Это уже не в твоих силах.
— Всё равно это огромный риск. Соглашаясь, я подвергаю вас опасности.
— Она никуда не денется, а императорская мантия не самый худший саван. Ты должен рискнуть.
Дидерик упрямо вздохнул.
— Послушай, — она положила руки ему на плечи, — ты же знаешь, что Лизандий отвратительный правитель. Ты и правда хочешь, чтобы он погубил страну, в которой придётся жить твоим детям? Я же вижу, что ты готов, но боишься за нас.
Он посмотрел ей в глаза.
— Претендент на трон не должен иметь семьи, — Дидерик снова вздохнул, — она делает его слабым. Я очень за вас боюсь.
— Не бойся. Ты нас погубишь, если отступишь. Они упрямы. И если один раз допустили ошибку, дав тебе спрятаться, то во второй раз уже не ошибутся.
Потомственный негоциант, виртуозный финансист и хладнокровный игрок Марко Леоне нервно кусал ногти как школьник перед экзаменом. Эниго Катталья сочувственно молчал.
— Послушай, Эниго, — подал голос негоциант, — ты умный человек, как ты полагаешь, мы не допускаем ошибки?
— Не думаю, синьор.
— Ты уверен? Ты представляешь, каковы ставки?
— Вполне представляю, синьор.
— Как твоё мнение? Он годится? Я почти его не знаю. Только по слухам и рассказам. Что ты думаешь?
— Я полагаю, что да…
Негоциант посмотрел на него подозрительным взглядом.
— Ты же говоришь это не из лести?
— Нет, синьор. Из лести я обычно молчу.
Судя по выражению лица негоцианта это его не слишком убедило.
