– Извините – ответил я и бросился на улицу. За спиной раздался смешок и дверь захлопнулась.
На улице я долго не мог отдышаться. Холодные струйки пота стекали из подмышек, майка на спине взмокла. Я медленно пошел назад. Осина спокойно сидел на корточках и курил.
– Что так долго? – спросил он.
– Там баба какая-то дверь открыла, – сообщил я ему.
– Осечка. – пожал плечами Осина. – Пошли другую поищем.
Ничего искать мне уже не хотелось и я очень жалел, что вообще ввязался в это дело, но пойти на попятную не мог. Мы прошли вдоль дома.
– Стоп, – сказал Осина, остановившись под окном с открытой форточкой. Подпрыгнув, он заглянул в окно.
– Вроде ничего. Сходи позвони.
– Ну нет! – замотал я головой – Теперь ты иди. Осина не стал спорить.
– Ладно. Жди меня здесь.
Я остался один. Мне было страшно. Очень хотелось удрать, но я не решался. Осина вернулся быстро.
– В квартире никого, – возбужденно сказал он и оглянулся по сторонам. – Давай, пока никто не идет, подсади меня. Я залезу в форточку, а ты подходи к двери. Пятый подъезд, квартира прямо. Стукнешь в дверь три раза, понял? Я тебе открою, понял?
– Да, понял. – ответил я.
Я встал под окном согнувшись. Осина залез мне на спину, просунул голову в форточку и, резко оттолкнувшись ногами, так что я едва устоял, перевалился в квартиру. Через секунду он уже показался в окне и махнул мне рукой, мол все в порядке. Я побежал к подъезду.
На лавочке во дворе сидели бабки. Они о чем-то разговаривали. Я прошел, держась ближе к стене дома, так, чтобы они меня не заметили и юркнул в подъезд. Три раза стукнул в нужную дверь, она приоткрылась. Осина приложил палец к губам и чуть насторожился. Я протиснулся боком в открывшуюся щель.
С квартирой нам повезло. В ней жили явно не бедные люди. Красивая мебель. Много хрусталя. В «стенке» стоял касетник «Шарп», я о таком только мечтал. Осина открыл дверцу одной из секций стенки. Стал шарить под бельем.
– Ты чего? – удивился я.
– Тише ты – зашипел он. – Не ори.
– Ты чего? – повторил я шепотом, – Там же только белье.
– Моя мать всегда деньги под бельем прячет. – не оглядываясь объявил он. – Или в книгах.
– А-а-а – только и смог ответить я. Где прячет деньги моя мама я даже не знал.
Я прошелся вдоль «стенки», заглядывая во все ящики. В одном из них увидел большой фотоаппарат. Импортный.
– Гляди, что я нашел! – позвал я Осину. Тот подошел.
– Дай-ка. Он взял фотоаппарат.
– Ко-дак, – прочитал он. Наверно японский.
– Наверно – согласился я. Осина с сожалением положил его назад на полку.
– Ты чего? – не понял я – Он же дорогой!
– А кому ты его продашь? – спросил Осина.
– Да на барахолке, любому. – уверенно заявил я. – Он знаешь сколько стоит, наверное! Осина подумал и махнул рукой:
– Ладно, давай возьмем.
Мы обшарили всю квартиру. Даже в кухню заглянули. В холодильнике нашли сливы и съели их. Больше ничего ценного не было.
Я расслабился. Нагло развалился в кресле и сплевывал сливовые косточки прямо на ковер. Оказалось, что ограбить квартиру это не страшно. Пожалуй даже легко.
– Слышь, Андрей, а ты знаешь, есть такая пленка, что фотографируешь кого-нибудь, он потом на снимке голый получается? – спросил я Осину.
– Уга, – ответил он с набитым ртом.
– Вот бы классно такую пленку найти. Мы бы тогда этим фотиком всех баб в классе сняли.
– Точно, – засмеялся Осина. – Вот бы они визжали. В дверь коротко позвонили. Я замер с поднесенной ко рту сливой. «Влипли», – мелькнула паническая мысль. В дверь снова позвонили. Мы почти перестали дышать.
Прошли несколько страшных минут. Я весь обратился в слух. Услышал как хлопнула дверь подъезда. Отшвырнув сливу вскочил:
– Валим! Осина схватил меня за руку.
– Стой! Надо подождать!
Мы прокрались к входной двери. Прислушались. Тишина. Осина осторожно глянул в глазок. Медленно отжал на собачку замка. Стараясь не скрипнуть открыл дверь. Мы выскользнули на площадку. Я рванул из подъезда. Осина догнал меня уже у двери и удержав за плечи остановил.
– Не беги, Вадик! Не беги! – прошептал он. – Только не беги.
Я подчинился. Мы вышли из подъезда. Фотоаппарат я прятал под майкой. С независимым видом мы пересекли двор. На нас никто не обращал внимания. Бабки на лавочке даже не смотрели в нашу сторону.
С трудом сдерживая шаг и стараясь не оглядываться мы перешли дорогу. Пошли по улице. Редкие прохожие равнодушно шли мимо. Милицейский «уазик» проехал по дороге, не заметив нас.
Да и что в нас было необычного, чтобы замечать? Просто два тринадцатилетних пацана, гуляющих во второй день летних каникул.
8
Барахолка гудела. Люди, нескончаемым потоком шли между рядами. Продавцы выставляли свой товар на деревянных ящиках или просто на земле. Мы с Осиной притулились с краю, почти у самого выхода. Женщина, продававшая чешские кроссовки «Ботос» пустила нас на уголок своего ящика. Разрешила положить туда наш фотоаппарат. Я робко переминался с ноги на ногу, норовя спрятаться за ее спину. Я очень боялся, что меня увидит кто-нибудь из знакомых взрослых.
Фотоаппарат оказался не самым ходовым товаром. Лишь изредка кто-нибудь спрашивал цену. Я стесняясь отвечал тихим, едва слышным голосом:
– Двести.
Любопытствующие удивленно морщились и шли дальше. Осина сидел на корточках сзади и курил. Он с самого начала не верил в эту затею. Я уже тоже начал в ней сомневаться.
Небольшого роста, сутулый, длинноносый мужчина лет шестидесяти с вьющимися седыми волосами остановился возле меня. Склонив набок голову осмотрел фотоаппарат. Спросил:
– Чей товар?
– Мой, – тихо ответил я. Длинноногий с интересом взглянул на меня.
– Можно посмотреть?
– Пожалуйста.
Он взял фотоаппарат. Расстегнул футляр. Я услышал как он бормочет себе под нос.
– Длиннофокусный … оптика… КОДАК… Профессиональная техника, – сказал он, подняв глаза. Я промолчал. Осина подошел и встал сзади.
– Сколько? Я хотел ответить, но Осина опередил меня:
– Двести, – твердо сказал он. Длинноногий не удивился. Просто сказал:
– Дорого.
– Не хотите, не берите. – отрезал Осина. Длинноносый продолжал вертеть фотоаппарат в руках.
