Когда — то всеми красками оно,Как оперенье ангелов, сиялоОт разноцветных стекол. Но давноЕго былая слава миновала;Лишь ветер да сова крылами бьетЕго тяжелый темный переплет.63Но в голубом тумане ночи лунной,Когда глядит и дышит тишина,Какой — то стон, какой — то отзвук струнныйРождает эта хмурая стена;Как ропот отдаленного буруна,Как воздуха нездешнего волна,Как эхо величавого хорала,Она звучит печально и устало.64Иные говорят, что этот стон,Как некий дух, возник из разрушенья.Так на рассвете каменный МемнонЗвучит навстречу солнца появленьюВ Египте. Над стеной витает он,Печальный и прозрачный, как виденье.Мне довелось не раз его слыхать,Но я его не в силах разгадать.65Фонтан, из серых глыб сооруженный,Был масками украшен всех сортов.Какие-то святые и драконыВыбрасывали воду изо ртов,И струи пенились неугомонно,Дробясь на сотни мелких пузырьков,Которые бесследно исчезали,Как радости земные и печали.66Монастыря старинного следаХранило это древнее строеньеТам были келий строгий ряд,Часовня — всей округи украшенье;Но в годы фанатической враждыЗдесь были перестройки, измененьяПо прихоти баронов. Уж давноПодверглось реставрации: оно.67Роскошное: убранство анфилад,Картинных галерей, большого залаСмешеньем стилей ослепляло' взглядИ знатоков немного возмущало;Как прихотливый сказочный наряд,Оно сердца наивные прельщало.Когда величье поражает нас,Правдоподобья уж не ищет глаз.68Стальных баронов весело сменялиРяды вельмож атласно — золотых,И леди Мэри чопорно взиралиНа светлокудрых правнучек своих,А дальше томной грацией блисталиВ уборах прихотливо — дорогихКрасавицы, которых Питер ЛилиИзобразил в довольно легком стиле.69Там были судьи с пасмурным челом,В богатстве горностаевых уборов,Карающие словом, и жезлом,И холодом неумолимых взоров;Там хмурились в багете золотомСановники с осанкой прокуроров,Палаты Звездной сумрачный конклав,Не признающий вольностей и прав.
