8Но между тем закончился обедИ даже ужин; танцы замирают,Замолк оркестр, в гостиных меркнет свет,Веселый шум и говор затихает.И вот последний бальный туалет,Как облачко на солнце, исчезает,А в окна льются лунные лучи,И гаснет свет слабеющей свечи.9Напоминает прошлых пиршеств чадШампанское на самом дне бокала,Пустую пену пунша, легкий взгляд,В котором тенью чувство пробежало,Морскую зыбь, неясный аромат,Круговорот пленительного бала,Систем философических туманИ опиума радужный обман10Покоя или счастья благодать,Неясный бред, ничто, одно мгновенье.Всего трудней бывает пониматьДуши и мысля тайные движеньяИскусство тирский пурпур добыватьТак позабыли наши поколенья.Но пусть же в мире сгинут поскорейИ пурпурные мантии царей!11Одеться перед балом, говорят,Всем трудно, но труднее после балаНадеть хандрой пропитанный халат,Как Нессов плащ, и повторять устало,Что вслед за Титом юноши твердят:«Опять потерян день, и ночь пропала!»По мне, однако, было бы умнейВести учет удачных наших дней.12Мой Дон-Жуан один в своем покоеБольшое беспокойство ощущал;Глаза Авроры были ярче вдвое,Чем он со слов миледи ожидал,И знай он, что творится с ним такое,Он, верно, философствовать бы стал;Но, к философии не прибегая,Он попросту мечтал, порой вздыхая.13Жуан вздыхал. А тут еще луна,Богиня всех вздыхающих, сияла,Настолько ослепительно ясна,Насколько наше небо позволяло.Лирической тоской уязвлена,Душа героя нашего пылала,В ней разгорался пафос нежных словИ томно — восклицательных стихов.14Любовник, астроном и сочинитель,Поэт или влюбленный свинопасЛуну — фантазий давнюю обительПочтили вдохновеньями не раз,Когда она, блестящая в зените,Рождает и простуду и экстаз,Приливами морей повелеваетИ томные сонеты навевает.15Лирическим раздумьем обуян,В готическом покое горделивомНе думал о покое Дон-Жуан,Он видел, как мерцает прихотливоГладь озера сквозь призрачный тумана