Это суждение укрепило Мишеля в решимости как можно скорее вызволить Эрнеста из его незавидного положения.
После обеда Мишеля осенило.
– Слушай, Даниель, – сказал он, когда они с братом мерили шагами центральную алле^о, – по-моему, нам надо провернуть одну штуку.
– Какую штуку?
– Если мы действительно хотим помочь Эрнесту, надо сходить к потерпевшему… этому господину Рамадону. Может, он сумеет убедить жандармов?
– Для начала нужно его самого убедить, что Бури невиновен.
– Попытка не пытка. Честно говоря, я просто не могу жить спокойно с сознанием, что бедйяга Бури сидит в тюрьме.
– А у тебя есть адрес?
– В статье говорилось, что это на улице Рам-пар. Забыл номер дома. Ничего, там спросим.
– Вместе пойдем или мне остаться в мастерской – помочь ребятам?
– Как хочешь.
– Что-то мне не слишком улыбается перспектива тащиться туда. Если ты не против…
– Ладно, договорились. В каком-то смысле так даже лучше.
Четверть часа спустя Мишель покинул «Маргийери». Настроен он был весьма бодро – впервые за несколько последних дней.
«Любопытно будет познакомиться с этим господином», – сказал он себе.
Улица Рампар была небольшой. Когда Мишель ее отыскал, часы показывали начало третьего. «Не самое подходящее время для визитов, – подумал он, – тем более к незнакомым… Ладно, была не была! В конце концов это в интересах господина Рамадона: чем быстрее поймают настоящего преступника, тем скорее он получит обратно свое добро».
Справляться у местных обитателей Мишелю не потребовалось. На калитке красивой виллы он заметил медную дощечку с нужным ему именем:
А. РАМАДОН
Торговый представитель
Мишель нажал на кнопку звонка и приготовился ждать. Вилла была окружена садом, ухоженным, но довольно безвкусным. По углам свежеподстриженной квадратной лужайки стояли фаянсовые фигурки животных: охотящаяся за мышью кошка, несуразный петух, дремлющая собака.
На первом этаже в окне шевельнулись занавески, и полированная дубовая дверь распахнулась одновременно с калиткой, которая приводилась в действие электрическим затвором.
Мишель увидел рыжеволосую девочку в джинсах и темно-зеленом свитере. Перемахнув через три ступеньки, она соскочила с крыльца. На вид ей было лет тринадцать-четырнадцать. Когда она подошла поближе, юноша разглядел бледное лицо и необычного цвета глаза: серые с голубыми пятнышками.
– Что вам угодно? – спросила она.
– Меня зовут Мишель Терэ. Могу я увидеть господина Рамадона?
– Дяди нет дома. Я Николь, Николь Марнье. Где-то я уже слышала ваше имя… Кто же мне про вас рассказывал? Ах да, жандармы. Они были вчера у нас по поводу кражи. Вы свидетель или что-то в этом роде?
Мишель насупился. Когда-нибудь этой истории наступит конец?
– Совершенно верно, – ответил он. – Ладно, не буду вам надоедать. Я, собственно, к господину Рамадону.
– Понятно… а еще я слышала, вы устраиваете распродажу. И организуете киноклуб, верно? Как интересно!
– Не один я, вся школа.
– Послушайте… не знаю даже, как сказать… короче, я всего два дня во Франции. Год провела в Англии, и, честно говоря, мне одной здесь ужасно тоскливо. Можно я буду вам помогать? Я умею рисовать, шить и печатать на машинке!
Ошеломленный таким напором, Мишель не сумел сдержать улыбки.
– Вы меня считаете дурочкой? – улыбнулась девушка. – Понимаете, в Англии у меня была очень насыщенная жизнь. А здесь я себя чувствую совсем чужой. Потому и навязываюсь в помощницы.
– Ну что вы! Я просто растерялся… ожидал застать господина Рамадона…
– Понятно. Хотите, я пойду с вами в школу… ну, туда… где вы ремонтируете вещи?
– Конечно, вы нам очень поможете.
– Только, пожалуйста, зайдите на минутку. Я черкну записку дяде, сообщу, где меня искать.
Мишель прошел в холл, из него в гостиную. Николь Марнье нашла блокнот и ручку и спросила у него адрес.
Мальчик тем временем рассматривал старую фотографию – на ней был изображен мужчина лет тридцати. Николь перехватила его взгляд.
