– А эта ферма… наверное, с тех пор переменила хозяина?
– Действительно… Что-то смутно припоминаю: ее купил некий парижанин, хотел устроить там охотничий домик, чтобы охотиться на уток – в наших местах их настоящее изобилие. Но его здесь ни разу не видели. Он уже немолод – наверное, не выбирается из Парижа.
– И все-таки вряд ли этот фальшивомонетчик – отец Николь Марнье. Тот погиб в кораблекрушении. Так что речь идет о ком-то другом
– Что ж, я рад за мадемуазель. Груз прошлого– тяжкая ноша. Наш фальшивомонетчик умер в тюрьме, кстати говоря, так и не выдав никого из сообщников. Господи, упокой его душу! Впрочем, вы ведь пришли не за этим? Надеюсь, вы выяснили то, что обещали?
Мишель улыбнулся и достал из кармана листок
– Здесь время открытия.
– Чудненько, чудненько! Спасибо, молодой человек. Материал получится – просто конфетка! Вам еще отбиваться придется от покупателей!
– Будем надеяться, спасибо большое.
– Не за что, не за что! Пресса подает руку помощи кино – вполне естественная вещь…
Мишель распрощался, положив конец словоизлияниям репортера.
Дорогой его грызли сомнения. Хотя фальшивомонетчик ни капли не походил на отца Николь, подозрительными выглядели даты. Теоретически Марнье-фальшивомонетчик вполне мог приходиться Николь отцом.
«Да, но фотографии доказывают обратное. И для Николь так лучше, как говорил журналист».
Был еще альбом и тот таинственный интерес, который испытывал к нему любознательный грабитель.
«И все-таки он ничего не предпринял, чтобы помешать близнецам его унести, – уговаривал себя Мишель. – Разве что его спугнул папаша Дрокур? Выходит, это кто-то из местных, раз он боялся, что его узнают…»
Вот, оказывается, в чем кроется причина ночного визита в «Маргийери»! Оставалось прояснить еще одно темное место: каким образом преступнику стало известно, что вещи для распродажи – близнецы припомнили, что на ферме они о ней говорили, – хранятся в сарае-мастерской?
Мишель мысленно представил себе лицо Скаффера, затем Рамадона. Заподозрить первого можно было не иначе как с большой натяжкой. В «Морском кафе» он появился почти сразу после несчастного случая. Его изумление, потрясенное выражение лица – сначала он считал, что кто-то утонул, – казались искренними. Так же, как Рама-дон, он побывал в «Маргийери», видел мастерскую, свертки. Но Рамадон вызывал гораздо больше подозрений: действуя довольно топорно, он обнаружил неподдельный интерес к открыткам. И потом, почему он ни слова не сказал Николь про открытку, которую двойняшки бросили в почтовый ящик?
Мишель был слишком умен, чтобы делать выводы на основании одного-единственного факта. Вокруг мастерской крутилась такая прорва народа, что установить, кто сболтнул лишнее, сделавшись невольным осведомителем преступника, не представлялось возможным.
Вернувшись в «Маргийери», Мишель рассказал Даниелю о своем посещении журналиста.
– Надо бы повнимательнее изучить альбом, – заключил он. – Вдруг найдется какая-нибудь зацепка.
Двойняшки притащили альбом и присутствовали при его осмотре. Тексты на открытках являли собой обычный набор банальностей. «С наилучшими пожеланиями» чередовалось с «целую, до скорого» и «дружескими приветами».
– Если он чем-то и приглянулся господину Рамадону, то, ясное дело, не перепиской, – заметил Даниель.
– Смотри, какой толстенный переплет… как будто набит чем-то, – сказал Мишель. – Вдруг это тайник?
Даниель взял альбом в руки.
– Следов клея не видно.
Мишель прощупал обложку тонкой иглой – безрезультатно.
– Ас чего мы вообще взяли, что этот тип охотится именно за альбомом? – размышлял вслух Даниель. – Может, он водит нас за нос?
– Послушай, Даниель, по меньшей мере одно мы знаем точно. Мы с тобой пересмотрели все свертки – ничего не пропало. Альбома тогда в мастерской не было. Странно, не так ли?
– Допустим. Но меня волнует вот что. Не скрывает ли Николь что-то от нас? Почему она попросила взять альбом на хранение?
– А мне бы хотелось уточнить еще пару деталей. Ив, Мари-Франс, расскажите-ка еще раз, как вы нашли альбом, только с самого начала. И постарайтесь ничего не пропустить. Любая мелочь может оказаться весьма полезной.
Двойняшки напустили на себя значительный вид, насупились и в очередной раз повели рассказ о своих приключениях.
Мишель с Даниелем задавали им вопросы, просили подробнее обрисовать некоторые моменты. Когда близнецы подошли к тому, как увидели полицейскую машину и жандармов, направлявшихся на ферму к Бури, Мишель воскликнул:
– Кстати, бригадир ошибся насчет лодки! Ни Эрнест, ни Марсель не могли находиться на ферме Нюма в то время, когда горели бумаги. Ведь именно в этот момент жандармы застали их дома.
– На самом деле это ничего не доказывает, – откликнулся Даниель. – Бури могли поджечь бумаги и
