взметнувшиеся стеной языки пламени.
— Почему это мы 'ворвались'? — крикнул он сквозь полыхавшее пламя. — Мы у себя дома, мы тут живем!
Лицо в зеркале вопросительно подняло бровь и строго поглядело на них.
— Так вы и есть — внучки?
— Да, да! Мы — Сабрина и Дафна, — воскликнула Сабрина.
— И еще я, Пак! — вклинился король всех плутов. Пламя немедленно пропало, будто кто-то щелкнул выключателем.
— Ох, ну слава богу! А я было решил, что в дом ворвались какие-то ряженые, — с облегчением сказала голова в зеркале. — Вы на меня не сердитесь. Сами посудите: что делать, когда в комнату вбегают трое, одетые, как сбежавшие из сумасшедшего дома. Вы, возможно, не в курсе, но такие наряды, как у вас, — будто вы не то клоуны из цирка, не то сумасшедшие бродяги, — уже давно вышли из моды.
Сабрина поглядела на свою экипировку. В самом деле: порванные ярко-голубые штаны, оранжевая футболка с дурацкой обезьяной, а сзади — крышка от скороварки. Она густо покраснела от смущения и поскорей сорвала с головы свой шлем-дуршлаг.
— А вы… вы вот, что сами такое? — спросила Сабрина, не теряя самообладания.
— Я не 'что такое', я 'кто такой'! — обиженно про хрипело лицо в зеркале.
— Ну хорошо, кто вы такой? — нетерпеливо спросила Сабрина.
— Ай-яй-яй, ну как можно? Я же — ясновидящий из ясновидящих, провидец из провидцев. И только я способен доставить вам удовольствие, когда вы лицезреете свое отражение, — цветисто, драматическим тоном проговорило лицо в зеркале.
Сабрина взглянула на сестру: помоги! Но хотя Дафна прочла куда больше сказок, чем Сабрина, однако и ей нечего было сказать, она лишь недоуменно пожала плечами. Лицо в зеркале нахмурилось, сообразив, что на девочек его слова не произвели нужного впечатления. То есть они попросту понятия не имели, кто оно такое.
— Я не простое зеркало, — отрывисто сообщило лицо, — а волшебное!
— Что ж это мы так сплоховали? Могли бы и сами догадаться, что зеркало-то не простое какое- нибудь, а самое что ни на есть волшебное, — пробормотал себе под нос Пак.
— Я вам не
— Вы из 'Белоснежки', что ли? — спросила Дафна.
— А что, есть какие-то варианты? — рассердился гот, в зеркале. — Зовите меня Зерцало! Мне, кстати, паша бабушка говорила, что вы приедете из Нью-Йорка, но, что отдаст вам ключи, не упоминала.
— Она и не давала, — объяснила Дафна. — Она успела их выбросить. Из кармана великана. Когда он утащил ее с мистером Канисом.
Глаза Зерцала округлились от удивления.
— Ого, такое не каждый день услышишь… — Он вдруг хихикнул. — Так вы теперь, надо полагать, явились сюда, чтобы претворить в жизнь план по спасению бабушки?
— Это они, — отмежевался Пак. — Я тут ни при чем, я вообще-то злодей.
— Ну-ну, послушаем, какой у вас невероятный план действий, — сказал Зерцало.
— Мы еще не все детали проработали, — ответила Сабрина, пытаясь выглядеть более уверенно.
— Так у вас, выходит, и плана никакого нет! — ахнул Зерцало.
— Мы его прорабатываем, — пробурчала Сабрина. — Мы думали, может, в этой комнате найдется что-то такое, что могло бы нам помочь.
— Господи, ты точь-в-точь как Генри, — вздохнул Зерцало. — Тот тоже вечно ввяжется с бухты- барахты в какую-нибудь историю, надеясь, что по ходу дела какой-нибудь план сам по себе сложится…
Сабрина была потрясена.
— А вы знали нашего папу? — спросила Дафна.
— Что значит 'знал'? Да я за ним всегда присматривал, пока он был маленький. Я провожал его на выпускной вечер. Меня даже пригласили на свадьбу ваших родителей. Меня тогда усадили в кресло, на отдельное место! Я же член семьи, в конце-то концов!
— Извините, мы вовсе не хотим вас обидеть, — сказала младшая сестра. — Но если вы и есть то самое
— Могу показать что угодно, что бы вы ни захотели увидеть, — с гордостью сказал Зерцало. — Стоит только попросить, и…
— О чем вы? — раздраженно сказала Сабрина: эта бесконечная болтовня не дает им взяться за дело. Кто знает, может, именно сейчас, пока они здесь лясы точат, великан измывается над бабушкой и над мистером Канисом?
— Что, у вас есть вопросы? А у меня на все есть ответы! — похвастал Зерцало. — Только спросите, сразу же все и узнаете.
— А бабушка Рельда и мистер Канис, они живы? — спросила Дафна.
— Извини, душа моя, так не годится. Вопрос надо задавать правильно.
— А как? Что значит — правильно? — спросила Сабрина.
— Ну, если мы будем дуться и капризничать, тогда и думать нечего, что мы что-нибудь узнаем! — сказал Зерцало, оттопыривая губу.
Пак вдруг замахнулся на лицо в зеркале овощечисткой, но тут же понял, что перепутал, и сделал картинный выпад своим коротким мечом.
— Эй, Зерцало, ты либо давай говори, про что они хотят знать, либо валяться тебе на полу разбитым и поломанным…
— А ну, попробуй!
— Да я и пробовать не стану…
Дафна дернула Пака за руку и дипломатично и' винилась перед Зерцалом;
— Понимаете, мы так волнуемся, так хотим поскорей найти нашу бабушку и мистера Каниса! И нам неизвестно, про что вы только что сказали.
Выражение лица в зеркале сразу изменилось: оно расплылось в улыбке.
— Извинения приняты. Ну вот, а теперь, как я уже говорил, пока меня не прервали столь грубо, — начал Зерцало, неодобрительно поглядев на Сабрину, — вопросы мне нужно задавать определенным образом, чтобы волшебство начало действовать. Нужно, чтобы они были…
— …В рифму! — радостно перебила его Дафна.
— Вот именно!
Малышка повернулась к своим спутникам:
— Понимаете, вопросы обязательно нужно зарифмовывать. Ну разве не помните? 'Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи. Кто на свете всех милее, всех румяней и белее?…'
Поверхность зеркала тут же затуманилась голубой дымкой, и лысая голова исчезла. Вместо нее там возникла самая красивая женщина, которую Сабрина когда-либо видела. У нее были такие же черные волосы, как у Дафны, и нежная, словно фарфоровая кожа. Она стояла у доски, перед классом, и вела урок. Все мальчишки в классе глазели на нее, сгорая от неразделенной любви, а на учительском столе горкой лежали яблоки.
— Вот, это наша по-прежнему бесподобная Белоснежка, — почтительно сказал Зерцало.
Тут как раз все ученики встали и вышли из класса — урок закончился. А Белоснежка, оставшись наконец одна, смахнула все яблоки в мусорную корзину и задвинула ее под стол.
— Так, а теперь вот что, — решилась Сабрина. — Свет, Зерцало, ну, раз-два: наша бабушка жива?
В зеркале снова возникло мужское лицо, оно нахмурилось:
— Это что еще за 'раз-два'?
— Так вы же сами сказали: главное, чтобы была рифма. Вы же не сказали, что и смысл тоже должен быть.
