его несовершения. Тень бабочки могла лечь и здесь и там, в двух местах одновременно, пуля убийцы могла ранить, пролететь мимо или угодить в сердце короля… Каждый возможный исход события рождал собой новую версию Истории.
– И все эти истории реальны, – продолжал я, – и, если я верно понял, они лежат бок о бок в каком-то ином Измерении, словно страницы книги, и ни одна буква уже не может перепрыгнуть с одной страницы на другую.
– Вы прекрасно усвоили. А теперь представьте, что действие машины времени – в том числе и вашей первой модели становится причиной дальнейших, все более широких раздвоений или бифуркаций, производя новые истории. И некоторые из них просто невозможны без вмешательства машины времени – как, например, наша! – И он развел руками по сторонам. – Без вашей машины породившей за собой причинно-следственную связь событий, люди никогда не появились бы в палеоцене. И мы теперь не сидели бы на Земле, которую люди оставили миллионы лет назад, устремившись к звездам.
– Все понятно, – перебил я, поскольку терпение мое истощалось. – Но что прикажете делать с этим столом? Как это проясняет каверзы, которые он тут устраивает у нас на глазах?
– Демонстрирую. – Он покатил шар по столу. – Вот наш шар. Теперь представим множество историй – их пучок, в котором одна, естественно, будет иметь классическую траекторию – вот она катится через стол. Но другие истории по соседству, в том числе и с большими отклонениями от классического курса – существуют параллельно. И, вполне возможно, хотя и невероятно, что в одной из этих историй движение шара скомбинируется даже так, что он подпрыгнет в воздух и ударит вам в глаз.
– Очень хорошо. То есть, ничего хорошего, но продолжайте.
– Теперь, – он длинным пальцем обвел ближайшую лузу. – Вы обратили внимание на этот цвет?
– Платтнерит.
– Совершенно верно. Карманы представляют собой миниатюрные машины времени – ограниченные по размерам и зоне действия, но вполне функциональные. Как мы убедились на опыте, в процессе перемещений во времени объекты могут встречаться со своими двойниками. Причинно-следственные связи разрываются и истории буйно разрастаются, подобно сорнякам. Итак, шар стоит в середине стола – «наш» шар, как мы называем его. Затем копия нашего шара возникает из лузы и вышибает его со сцены. Шар доходит до борта, рикошетирует и попадает в лузу, оставляя своего двойника на столе, в позиции, точно соответствующей первоначальной позиции оригинала…
Его наукообразный язык начинал утомлять, если не сказать больше.
– Затем, – неспешно продолжал Нево, как мне казалось, даже растягивая слова от удовольствия быть таким наглядно умным, – наш шар идет сквозь время обратно – видите? И возникает из лузы в прошлом…
– Но поверхность стола – это же одно время, настоящее. Мы-то, наблюдатели, не смещаемся с ним, – горячо запротестовал я.
– И следует, – как ни в чем ни бывало, продолжал он, – вышибает себя со своего места и снова заменяет его… Я с отвращением посмотрел на этот коварный стол, сперва казавшийся столь невинным бильярдом.
– Вы хотите сказать, этот стол – моя жизнь? Да? Только вы не учли. Нево, что я все тот же шар, каким и был с самого начала.
– Еще раз повторяю – отбросьте застарелые понятия причинности, раз уж вы изобрели машину времени. Все переменилось! Столкновение шаров – это лишь одна из возможностей происходящего настоящего! Вам понятно? При условии существования машины времени причинность столь уязвима, что каждый неподвижный исходный шар окружен бесконечным числом таких непостижимых вероятностей. И ваш вопрос о том, «как такое началось?» отныне не имеет смысла – потому что вчерашнее и завтрашнее уже перепутались местами и стали принципиально неразличимы – при применении, как я уже упоминал, машины времени. Стоит вам потянуть рычаг – и разрушается причинно-следственная связь событий, прошлое смешивается с будущим. Итак, мы находимся в петле времени, в которой нет такой вещи как первопричина – или исходная позиция. Поэтому вы не можете говорить о «настоящем». Или, наоборот, вы только о нем и можете говорить, потому что ни прошлого ни будущего у вас уже нет.
– Может, оно и так, – откликнулся я, – но посмотрите: куда же исчезает шар, если их было два. Ведь материи присутствовало в два раза больше?
– Вас беспокоит нарушение закона о сохранении энергии? Исчезновение массы?
– Вот именно!
– Что-то я не заметил такого беспокойства с вашей стороны, когда вы, очертя голову, бросились в прошлое за своим двойником, – съехидничал он. – А там было, между прочим, нечто большее, чем нарушение такого закона!
– И, тем не менее, не слышу ответа. Внятного, простого, как и подобает в научных спорах. Разве я не прав?
– Правы, но узколобо, в единственном историческом пути. Вы были бы правы, если бы история существовала одна. Универсальные Конструкторы занимаются парадоксами путешествий во времени уже веками, – продолжил он. – Точнее сказать, очевидными парадоксами. Именно они сформулировали принципы закона о сохранении энергии в новых условиях. Этот закон работает в высшем измерении Множественности Историй. Взять хоть вас.
Я пытался переварить сказанное.
– Парадокс исчезает, если размышлять в категориях Множественности. Таким образом, и проблема причинности разрешается в рамках Множественности. Этот стол призван продемонстрировать нам это. Машина Времени доказывает существование расходящихся историй на макроскопическом уровне.
И он поведал мне об остальных Законах сохранения во Множественности.
– Представьте себе ситуации, – рассказывал Нево, – в которых Множественность приближается к нулю или бесконечности. Если множественность равна нулю, то история в принципе невозможна. Множественность с потенциалом единицы – это ситуация, которая предсказывалась ранними философами – поколением Ньютона. В ней единственный путь развертывания цепи событий разворачивается в каждой точке времени, постоянной и неподвижной.
