Тут я понял, что он описывает мой собственный первоначальный и наивный взгляд на Историю: нечто вроде огромной комнаты, с более или менее определенными размерами, через которую моя Машина Времени может слоняться по собственной воли взад и вперед, и в каждой точке которой я могу остановиться и застать все неизменным.
– Что ж, пожалуй, все ясно, – Очевидно, дивергенция произошла в тот раз когда я впервые потянул рычаг машины времени. История разделилась на правую, левую сторону и центр.
– Да. И как наследники человечества все глубже роются в прошлом, так и Генератор Множественности тяготеет к бесконечности и дивергенция происходит все шире.
– Но, – сказал я несколько в замешательстве. – Вернемся к нашему вопросу – для чего придуман стол? Зачем Конструкторы его нам подсунули? Что они пытаются сообщить?
– Не знаю. Пока трудно сказать. Но у них вызревает проект.
– Проект?
– Грандиозный проект, – подтвердил морлок. – Назначение, цель и смысл которого мне до сих пор неясны. Но это дело времени, полагаю.
– И в чем его суть?
Нево стал объяснять:
– Ну, вот, представьте, могут ли взаимодействовать, так сказать сообщаться между собой две параллельные истории?
– Нет, – признал я. – Две версии не могут взаимодействовать.
– Прекрасно. Итак, Истории-двойники, сразу после их раскола перестают влиять друг на друга. Употребляя техническую терминологию, можно сказать, что квантум-механические операторы линеарны, но… – в голосе Нево снова появилось возбуждение, – на фундаментальном уровне они могут оставаться связанными. Если же мы добьемся хоть небольшого количества нелинеарности в квантовых операторах, даже настолько малого, что не поддается обнаружению, то…
– Тогда такая коммуникация возможна?
– Пока даже у Конструкторов все находится в стадии эксперимента, в дозачаточной стадии развития.
И Нево описал мне то, что он сам называл «фонографом Эверетта» – прибора, названного так в честь ученого двадцатого века:
– Ему первому пришла в голову эта идея. Само собой, у Конструкторов есть свое название – но его едва ли можно адекватно передать на вашем языке. Нелинеарности, о которых говорил Нево, работали на самых тонких уровнях.
– Представьте себе, что вы собираетесь провести измерение – ну хотя бы периода вращения атома. – Он описал взаимодействие «нелинеара» между вращением атома и магнитным полем. – Раскол вселенной надвое также зависит от исхода эксперимента. Значит, после эксперимента вы позволяете атому пройти через ваше поле нелинеарности. Это и есть аномальный квантум-оператор, о котором я вел речь. Тогда вы можете устроить все так, что ваше действие в одной истории зависит от решения, принятого в другой…
И принялся рассуждать, используя термины вроде «прибор Штерна-Герлаха»… [21] но я пропустил все это мимо ушей: для меня было важнее всего уловить нить разговора, и к чему он клонит.
– Так значит, – перебил я, наконец, – это возможно? Значит, ваши Конструкторы изобретают подобное коммуникационное устройство для общения между Историями? И этот стол – нечто вроде первой модели?
При одной мысли об этом я испытал небывалое возбуждение. В голове у меня стучали кости бильярдных шаров, представлявшиеся мне чем-то вроде атомов, и какими-то устройствами, фонографами Эверетта, нужно было измерить период вращения.
– Значит, с помощью такого вот устройства – я смогу вернуться в изначальный 1891-й год?
Однако Нево поспешил меня разочаровать.
– Нет, – сказал он. – Еще нет, пока. Стол использует эффект Нелинеарности, но эффект пока невелик. Нелинеарности подавляются эволюцией времени.
– Да, – пробрюзжал я. – Но что ваше мнение? Разве Конструктор не для того поставил здесь этот стол, чтобы поведать нам об этой… – Нелинеарности – что это и только это важнее всего сейчас для нас?
– Возможно, – откликнулся Нево. – Но в первую очередь это важно для него.
7. Механические наследники человека
Нево рассказал мне о новой истории Человечества, какой она сложилась за эти 50 миллионов лет. Большая часть картины была почерпнута из Информативного Океана.
Было несколько волн звездной колонизации человеком и его потомками, рассказывал Нево. Во время нашего путешествия во времени мы видели, как из города на орбите стартовала одна из экспедиций колонистов.
– Нетрудно построить аппарат для межзвездных перемещений, – поведал мне морлок, – были бы упорство и терпение. Представляю ваших друзей из 1944 в палеоцене могли соорудить подобное уже спустя век-другой после того как мы их оставили – учитывая уровень цивилизованности на котором мы их покинули. И нужно для этого немного: блок запуска в виде химической, ионовой или же лазерной ракеты, или, на худой конец, солнечный парус вроде того, который мы видели в небе. И есть стратегии использовать ресурсы Солнечной системы для того, чтобы сбежать оторваться от солнечного притяжения. Можно, например, залететь за Юпитер, а там использовать массу планеты для разгона и броска в сторону Солнца. С разгоном за перигелий можно без труда достичь скорости, позволяющей покинуть пределы Солнечной системы – то есть третьей космической скорости…
– И что дальше?
