Взгляд морлока был строг и суров. Даже сосредоточен. – Следует понять это и уяснить. Как говорится у вас, намотать на ус.
А ведь у него, в самом деле, были усы, только их трудно было отличить от прочей шерсти на лице.
– Мы должны употребить ресурсы Солнечной системы на достижение именно этой цели – а вы, люди девятнадцатого века, еще не созрели до этого.
– Прекрасно, – поспешил вставить я. – Позвольте только спросить, что же ограничивает сбор информации? – Я посмотрел на потухшие под колпаками звезды. – Ведь эти Универсальные Конструкторы уже упрятали от нас почти всю Галактику – она просто перестала существовать, даже зрительно.
– Наша Галактика – не единственная. Миллионы и миллионы звездных систем окружают ее – по размерам ничуть не уступая.
– Может, Конструкторы и могут путешествовать, точно семена одуванчика на своих солнечных парусах, за пределы Галактики… Возможно, в конце концов, они приберут к рукам всю материальную вселенную и начнут заниматься обработкой и сохранением информации, о которой тут говорилось. Вселенная станет громадной библиотекой.
– Это грандиозный проект – и большая часть энергии Конструкторов посвящена этой цели: выяснить, чем будет жить разум в далеком будущем. Когда, может быть, потухнут все звезды и планеты сойдут с орбит… и материя начнет разлагаться.
– Но вы ошибаетесь – вселенная вовсе не бесконечна. И как таковая,
Так вот, некоторые из Конструкторов – скажем, целая группировка, фракция, – еще не готовы принять эту конечность. Они не согласны ни с какими ограничениями для знаний. Конечная вселенная их не устраивает – и они собираются кое-что сделать в этом направлении.
– Звучит загадочно.
Тут у меня затылок точно обдало холодом. Бессмертные. Они покорили Галактику, положат к ногам вселенную – и куда же устремятся их амбиции дальше?
И главное – как это коснется нас?
Нево, не отрываясь от своего окуляра, спрятанного в теле Конструктора, кошачьим жестом смел крошки с усов.
– Я еще не совсем уяснил схему, по которой они собираются действовать, – пробормотал он. – Но это имеет отношение к путешествиям во времени – платтнериту и концепции множественности историй. Этому еще не придумано слово – это как если бы на шахматной доске появилась принципиально новая фигура, и правила игры еще не до конца разработаны…
Тут в первый раз я подумал о напряжении, которое приходится испытывать морлоку всякий раз, проникая в океан глобальной информации растущих как на дрожжах идей.
Наконец сглотнув ком, он продолжил:
– Это флот кораблей – теперь я вижу машин времени, но гигантских далеко превосходящих технологии вашего и даже моего веков. С их помощью Конструкторы проникнут в прошлое. В глубокое прошлое.
– Насколько далеко? За палеоцен?
Он взглянул на меня.
– Намного дальше.
– Ну, хорошо. И какое же это имеет отношение к нам, Нево?
– Наш патрон – опекающий нас Конструктор как раз их этой группировки. Я не могу посвятить вас в детали – но им удалось проследить наше движение по времени – они даже рассчитали наше появление на неуклюжей самоделке из палеоцена. Поэтому они уже заранее были готовы к встрече.
Наш Конструктор был способен следовать наш прогресс перемещение. Они словно бы ждали на берегу с удочкой, пока мы подплывем и сглотнем их наживку и крючок – 1891 год! Ничего себе! Они как бы удили глубоководную рыбу, которую не видно за толщей слоистых вод, но крючок уже ждет ее.
– И только поэтому мы сейчас живы, а не вморожены навечно в эти льды.
Я посмотрел на морлока.
– В самом деле.
– В самом деле.
И что дальше?
Он отлип, наконец, от Конструктора.
– Думаю, – медленно проговорил Нево, – они занимаются этим именно потому, что понимают важность вашего появления здесь – и ваше значение в истории.
– Что вы хотите сказать? Я не Наполеон.
– Они знают, кто вы такой. И поэтому хотят взять нас с собой. На их гигантские корабли времени – к Пределам Времен.
9. Размышления перед выбором
Путешествие к Началу Времен… Душа содрогалась перед такой перспективой..
Вы можете упрекнуть меня в робости и малодушии. Возможно, это и так. Справедливо. Но не забывайте, что я уже был свидетелем конца мира – в самом первом из своих путешествий. Когда я увидел умирающее
