«Д. Е.» (Даниил Никитич Е.)
Жизнь в родной земле
(Чехия, не ранее 1938 г.)
Примечание автора.
Чтобы не повредить как либо живому свидетелю из СССР, я ему дал в книге вымышленное имя и перед тем, как передать готовый уже материал в типографию, информировал подробно о своем умысле опубликовать рассказанное мне. Одновременно спросил — может ли он учиненные им показания, которые я публикую, в случае необходимости открыто подтвердить.
К моему великому и приятному удивлению он не только дал на этот мой вопрос утвердительный ответ, но сам, по собственной инициативе, сейчас же предложил, чтобы я опубликовал в книге и его фотографию, имя, фамилию и его подданство.
Моим «подсоветским» собеседником был Вилем Андреевич Балинт, подданный Чехословацкой Республики; место его рождения село Фарнад, на юге Словакии.
Д. Е
(фотография, вероятно, 20-х годов)
В. А. Балинт.
Вместо предисловия
Особый характер моей службы позволяет мне бывать в различных районах и концах Чехословацкой Республики.
В одну на своих командировок по службе я познакомился с человеком, вернувшимся после 22-летнего пребывания из СССР.
Будучи достаточно информированным о жизни в СССР по заграничной русской и иностранной печати, вскрывшей жуткие картины Советской действительности, знакомый с трудами легендарной семьи Солоневичей и с писаниями самой советской прессы я, тем не менее, иногда был от рассказов моего советского информатора просто в недоумении.
Чувства обиды, горечи, отчаяния, изумления и искреннего негодования сменялись в моей душе — и нарастало, и крепло желание и стремление бороться с жестокими угнетателями — самодурами и поработителями.
Сведения, сообщенные мне «подсоветским» человеком, были ценны для меня, полагаю, что они могут быть достаточно интересны и всем эмигрантам, ибо исходили они от рабочего человека, прожившего более 20 лет физическим трудом среди советской рабочей массы и касались почти исключительно той части населения СССР, которая в гражданской войне принимала самое деятельное и непосредственное участие в нашем изгнании с Родины и в воцарении большевицкой власти; ее сокровенных дум и подлинного настроения.
Показания этого живого свидетель для меня, как для природного казака, ценны и тем, что они, до некоторой степени, раскрывают жуткую картину жизни под-советского порабощенного казачества под большевицкой пятой.
Эти обстоятельства заставили меня, при отсутствии соответствующих данных и сильно загруженного работой по службе, письменно изложить показания выходца «с того света» для широкого осведомления.
Изложил я их в форме интервью, — в том порядке, как вел беседу.
Пусть читатель не осудит меня за то, что получилось это несколько бессвязно и материал изложен разбросанно.
Подчеркиваю — это не литературная работа или труд, это — просто протокольная запись показаний человека «оттуда».
Всех друзей, помогшим мне так или иначе в издании этой книги, прошу принять мою искреннюю благодарность и признательность. Особую благодарность приношу Ивану Ивановичу Колесову, который особенно много и бескорыстно потрудился над тем, чтобы вообще этот труд мог появиться на свет Божий.
1. Человек из союза коллективных грабителей
Предо мною человек; на вид ему лет сорок восемь. Недавно он вернулся из СССР, из района Ростова, к себе на родину — ЧСР.
В Россию, в плен, он попал в Карпатах, в 1915 году и пробыл там два года до большевицкой власти и ровно 20 лет при большевиках. По-русски говорит прекрасно, лучше чем на своем родном языке. Из СССР вернулся он с многочисленным семейством. Жена русская. Вернулся, конечно, абсолютным бедняком, как говорится, — в чем мать родила. По профессии — рабочий, вернее мастер.
С нескрываемым любопытством рассматриваю я этого человека, так недавно ходившего по нашей родной земле. Весь его внешний вид и фигура говорят о хроническом, долголетнем недоедании и переутомленности. В действительности ему 42 года, но выглядит на много старше. Тощий, как скелет, на лице ни кровинки, глаза ненормально глубоко запали в орбитах, на щеках впадины, челюстные кости на лице резко выделяются, невероятное количество преждевременных морщин избороздило все лицо вдоль и поперек. В СССР занимался исключительно физическим трудом…
— Что же это вы, значит, насытились райской жизнью, если решились через 20 лет покинуть Советы? — задаю ему прямо вопрос, знакомясь с ним.
— Да, тяжело прожить там 20 лет… большую половину прожитой жизни и оказаться опять у разбитого корыта. На старости лет начинать все сначала, да еще с такой семьей!.. Но ничего не поделаешь, — жить там просто невозможно. Надо было искать выхода. Блатная советская жизнь меня последние годы совсем измотала. Давно бы вернулся домой, да не так это было просто. Окончательно и бесповоротно решил вернуться на родину в 1929 году. Как видите, реализация как будто совершенно законного желания продолжалась восемь лет! Ну, слава Богу, наконец все-таки выбрался из этого проклятого «рая». Как бы здесь плохо ни было, но я уверен, что и сам и мое семейство с голоду не умрем. А там, — не знаю, был бы ли в этот момент жив.
— А что, долго были без работы?
— Нет! В том-то и дело, что все время работал, как вол. Без работы там совсем нельзя жить, — восклицает мой собеседник. — Всего в январе месяце этого года, после краха того госпредприятия, где работал, меня уволили, а другого места не мог найти, а без работы там — верная смерть. Так вы обратите внимание — после 20 лет беспрерывной работы я имел ровно столько запасу, чтобы прожить всего две недели! А безработным государственной помощи нет, работы тоже нет, вот и живи, как хочешь…
