Однако под пристальным взглядом темно-карих глаз ей стало казаться, что груди слишком тесно под тонким материалом платья, а ноги бесстыдно оголены. Маргарет специально не стала надевать чулок, поскольку вечер сам по себе обещал быть душным, а местные танцы вряд ли отличаются медлительностью и церемонностью.
Она вздохнула с облегчением, услышав приближающийся топот детских ножек.
– Ваша бабушка прислала вас за нами? – сдавленным голосом спросила Маргарет, все еще цепляясь за последнюю надежду, что Брюс не собирается идти ни на какие танцы, а приехал всего лишь затем, чтобы отвезти ее дочь на ранчо. Она наклонилась поправить на дочери кофточку и провела ладонью по ее пушистым, непослушным волосам. – В этом не было никакой необходимости. Я без труда и сама нашла бы ваш дом, раз он по соседству с нашим…
Под неторопливым оценивающим взглядом Брюса говорить было трудно. Маргарет поняла, что сбивается с мысли, и разозлилась – и на него, и на себя. Нельзя быть такой слабовольной!
– Думаю, – продолжила она, крепко сжимая ручку Кэтти, – мне лучше всего поехать за вами на своей машине. Не хотелось бы неожиданно обнаружить, что нужно идти домой пешком. Для меня здешние расстояния равносильны вселенской бесконечности! Я безнадежно… – Она замолчала, почувствовав, что говорит глупости.
– А по-моему, вам лучше поехать со мной, – наконец нарушил молчание Брюс и жестом пригласил ее следовать за ним.
– Не будьте смешным! – Маргарет колебалась, стоя в дверях, которые он держал для нее открытыми. – Я вполне способна добраться до города и самостоятельно найти нужное место!
– Ерунда! – отрезал Брюс.
Вот ведь наглец! Совсем с ней не считается! Маргарет готова была стоять на своем до победного, но проскользнувшая мимо Кэтти решила все за нее, открыв заднюю дверцу серебристого «бьюика» и вскарабкавшись на мягкое кожаное сиденье светло-серого цвета.
Брюс даже не стал скрывать насмешливой улыбки. Ситуация явно забавляла его.
– Вы всегда получаете, что хотите? – сварливо осведомилась Маргарет, захлопывая за собой дверь и направляясь к переднему пассажирскому месту.
– Всегда, – заверил он, провожая молодую женщину восхищенным взглядом. – Кстати, вы выглядите просто сногсшибательно! – Искренность, прозвучавшая в его голосе, вновь заставила ее сердце учащенно забиться. – Но можете не благодарить меня за комплимент.
– И не буду, – бросила Маргарет, но, тут же раскаявшись в своей грубости, вздохнула и сказала: – Спасибо.
– Я взяла с собой зайчика, его зовут Гарри, и он мой друг, – пропищала Кэтти из-за ее спины. – Миссис… миссис Ребекка не будет против?
– Думаю, ей понравится твой приятель. – Брюс завел двигатель и вскользь взглянул на Маргарет, с безразличным видом смотревшую вперед, пока он болтал с ее дочерью.
Лед, да и только! Но он-то пробовал ее губы на вкус и помнил, каким жаром полыхали они, когда эта женщина отвечала на поцелуй. Он знал, какой огонь таится под ледяным покровом…
Когда машина въехала на подъездную аллею, Маргарет не смогла удержаться от изумленного возгласа, широко распахнутыми глазами вбирая в себя все великолепие открывшейся перед ней картины.
– И это ваше? – выдохнула она, поворачиваясь к Брюсу.
– Да, – подтвердил он, немного уязвленный тем, что дом, по-видимому, произвел на молодую женщину гораздо большее впечатление, чем сам хозяин. – Там, направо, у нас оранжерея и конюшня.
Маргарет в восхищении уставилась на красивый дом, что возвышался посреди восхитительного цветника, точно изящный белый корабль посреди волшебного красочного моря. Серебристый «бьюик» плавно остановился перед широкими мраморными ступенями.
– Это дворец? – благоговейно прошептала Кэтти, крепко сжимая в руках плюшевого зайца.
– Не совсем, – рассмеялся Брюс. – Но зато здесь куда уютнее, чем в большинстве дворцов.
– И как же ваша бабушка справляется без вас? – спросила Маргарет. Ей казалось, что она попала в сказку, но и в сказках обычно следует хорошенько потрудиться, прежде чем произойдет чудо.
– У нее целый штат прислуги.
– О, разумеется, – не удержалась Маргарет от некоторого сарказма, не заметив, впрочем, удивленного взгляда, брошенного в ее сторону. – Но ей, должно быть, ужасно одиноко.
Они вышли из машины, и Маргарет посмотрела на внушительный фасад.
– Я приезжаю как минимум раз в месяц, – сообщил Брюс.
– Здесь и двоим-то не очень весело. – Кэтти потянула Маргарет за руку к парадной двери. – Вы никогда не думали продать эту громадину и купить для бабушки что-нибудь менее значительное? Я бы, наверное, именно так и поступила.
Интересно, а что бы она сказала, узнай, что он и сам придерживается такого же мнения? Более того, «чем-нибудь менее значительным» был розовый дом на одноименном ранчо, в котором Маргарет только что обосновалась.
Нет уж, она и без того достаточно подозрительно к нему относится. Иначе говоря, ощетинивается всякий раз, когда он оказывается в пределах видимости. Вряд ли известие о том, что он положил глаз на ее ранчо, расположит Маргарет к нему. Только вот что руководит мною, гадал Брюс, страсть или голый расчет?
Он скользнул взглядом по длинной шее молодой женщины. Маргарет как раз подняла голову, пристально глядя на него снизу вверх. Такая манящая в мягком свете вечернего солнца…
– Это родовое гнездо нашей семьи, – сказал Брюс, уклоняясь от прямого ответа, но не опускаясь до откровенной лжи. – И я никогда не продал бы этот дом. Все это принадлежало и принадлежит Макнотам, и так будет всегда. – Он сказал правду. Умолчал лишь о том, что намерен преумножить то, что уже имеет семья в память об отце и деде, вложивших душу и сердце в эту землю. – А теперь пойдемте.
Он слегка подтолкнул Маргарет к двери, но она была так поглощена собственными мыслями, что, казалось, не заметила его прикосновения.
– Надеюсь, все будет в порядке. Кэтти… она уже пришла в себя, но все-таки приступ был совсем недавно, – произнесла Маргарет, с беспокойством оглянувшись на Брюса.
– Не волнуйтесь, в городском зале есть телефон. Если, не дай Бог, придется возвращаться, на это потребуется не более двадцати минут. Кроме того, мы сможем по дороге захватить врача. – Голос Брюса был полон заботы и сочувствия. – У вас так бывало в Нью-Йорке? Кэтти становилось плохо, когда вас не оказывалось дома?
– Но там была совсем другая ситуация, – ответила Маргарет. – Натали знала ее с рождения и также знала, что следует делать, если у Кэтти начался приступ.
К сожалению, самой Маргарет приходилось слишком много работать, чтобы дочь ни в чем не нуждалась, и она не всегда оказывалась рядом с ней в трудную минуту. Макс меньше всего интересовался тем, есть ли у них средства к существованию. Его поддержка ограничивалась редкими, случайными, бессмысленными подарками для дочери, а в последние два года не было даже этого.
По мнению Макса, решив родить ребенка, Маргарет руководствовалась исключительно собственными желаниями, а потому и заботится о благополучии дочери, в том числе и материальном, тоже должна сама. Лично его все это крайне пугало: вдруг теперь Маргарет будет иметь виды на его деньги или дом? Но после того как Макс имел наглость намекнуть, что она забеременела, чтобы получить от него обручальное кольцо, Маргарет окончательно поняла: рассчитывать надо только на свои силы. Вот в меру их она и заботилась о себе и дочери.
– Натали?
– Ее няня. Мне надо было работать. Существуют такие вещи, как квартиры, продукты, одежда, за которые нужно платить. Мелочи, к которым обычно прикреплены бирки с ценой.
Маргарет знала: довольно глупо защищаться, когда никто не нападает, но не могла удержаться. Слишком глубоко засело в ней чувство вины за то, что решила завести ребенка просто «для себя», прекрасно зная, что придется работать, причем не с девяти до пяти, как большинство нормальных людей, а как говорится, света белого не видя. А иначе в одиночку обеспечить дочери достойное существование было
