Я уставился на карту, нашел на ней поместье, но без какого-либо описания, которое могло бы хоть чем- то помочь нам.
– Я чувствую, что-то приближается, – сказала Симея, когда мы провели за наблюдениями уже около часа.
– Отодвигайтесь от особняка, – приказал я. – И при готовьтесь разрушить иллюзию.
Она зачерпнула пригоршню грязи, пошептала что-то в кулак.
– Я ощущаю, как к этому большому дому приближается нечто, – сообщила она. – Постараюсь воспользоваться дождем, чтобы повернуть изображение в ту сторону.
Изображение в луже дрогнуло. Теперь мы видели то, что лежало дальше на запад. При ясной погоде мы смогли бы разглядеть вдали предместья Ренана.
Внизу угадывалось какое-то движение, и Симея без приказаний приблизилась туда. На мгновение я увидел полк майсирской кавалерии в парадной форме; мелькнули знамена и несколько карет, а затем в лужу шлепнулась грязь, вода помутнела и изображение исчезло.
– Кто-то, – торопливо проговорила Симея, учащенно дыша, – начал творить контрзаклинание, и у меня появилось подозрение, что наше присутствие могли заметить.
В это мгновение мне стало ясно, что или, вернее, кого охраняли эти кавалеристы. К лагерю приближался король. Байран наверняка занял под свою главную квартиру особняк в Ренане, нисколько не желая месить грязь вместе со своими солдатами. Впрочем, на это не согласился бы ни один из майсирских вельмож, особенно зимой. А поместье он использовал как свою штаб-квартиру при посещении армии.
В голове мелькнула мысль, но я тут же отбросил ее как безумную.
Что ж, я видел достаточно и теперь был готов напомнить Байрану, что нумантийцы способны не только спасаться бегством или сгибать спины перед победителями.
Первым делом я приказал найти хорошее укрытие, которое располагалось бы достаточно близко к майсирскому лагерю, чтобы мы могли без труда добираться до него, но в то же время достаточно далеко, чтобы нас не удалось легко обнаружить.
Я долго разглядывал карту, разыскивая густой лес, в котором мы могли бы укрыться; лучше всего подошла бы чащоба, куда без строгого приказа не полез бы ни один вражеский лазутчик. Два места казались подходящими, но одно располагалось далековато от майсирских лагерей, а другое, напротив, слишком близко к реке и к Ренану.
Впрочем, я нашел на карте еще одну интересную точку и послал Кутулу и Элфрика посмотреть ее на месте.
Вернувшись, они сообщили хорошие новости. Заинтересовавшее меня место оказалось полуразрушенным замком, выстроенным на скале, возвышавшейся над небольшой долиной. С ближайшей деревней – до нее было не меньше лиги – замок соединяла извилистая, почти непроходимая в этот сезон проселочная дорога. Обойдя замок вокруг, мои разведчики заметили с противоположной стороны петлявшую по склону тропу, которая могла послужить запасным выходом в том случае, если бы нас обнаружили.
Помимо этого, они остановили на дороге фермера и спросили его об этом месте. Бедняга трясся от страха, уверенный, что майсирцы сейчас изрубят его на куски, так что понять, что он говорил заплетавшимся языком, было не так уж просто. В замке не жили уже… уже когда отец его отца был мальчишкой, и никто не знал, кто там обитал и когда это было. Зато всем было известно, что в замке жили демоны. Откуда они это узнали? Кто-нибудь исследовал развалины? Нет, никто, даже самые отчаянные деревенские парни ни днем ни ночью не решались туда заходить. Тогда откуда они знали, что там нечисто?
Кутулу рассказал, что после этого вопроса фермер уставился на них с совершенным недоумением, даже забыл о своем страхе и после долгой паузы повторил: «Да это же всем известно».
Ничего лучше просто нельзя было придумать. Раз «всем известно», что в замке водятся демоны, то любой, кто увидит огни, которые нам неизбежно придется зажечь, решит, что это дьявольское пламя. Ну а майсирцы, как тоже «всем известно», намного суевернее самых темных наших крестьян, так что у них тем более не возникнет никаких сомнений на этот счет.
Я спросил Кутулу, что они обнаружили внутри.
У Кутулу вдруг сделался виноватый вид, а Элфрик принялся старательно отводить глаза. Нет, внутрь они не заходили. Почему? Да просто-напросто хотели как можно скорее вернуться с докладом.
– И все-таки, – собравшись с духом, прогремел Элфрик, – в энтих стенах и впрямь есть чегой-то странное.
Я отправил его к солдатам, а сам налил Кутулу немного сладкого золотистого вина из Дары, которое, как я когда-то заметил, он предпочитал всем остальным. Он отхлебнул из кружки, затем сделал еще один большой глоток. Для нашего шефа разведки это было почти то же самое, что для любого солдата – осушить целую бутылку.
– Ты стал суеверным? – спросил я. Кутулу скорчил гримасу:
– Нет. По крайней мере, я так не думаю. Но…
– Но что?
– Не важно. Завтра утром я вернусь туда и обшарю эти проклятые руины сверху донизу. – Он произнес эти слова довольно сердито, и я мог понять его настроение.
– Не думай об этом, – ответил я. – На повторную разведку у нас нет времени. Мы выйдем сегодня же ближе к вечеру, чтобы оказаться в замке до темноты.
Я приказал разбирать лагерь, а затем подозвал к себе Симею и рассказал ей о необъяснимой тревоге, которую испытывали двое бесстрашных мужчин.
– Кутулу? – недоверчиво переспросила она. – Кутулу чего-то испугался?
– Не уверен, что «испугался» – подходящее слово, – ответил я, – но в этом месте есть нечто такое, что сильно беспокоит его.
