нем укрывался, погибли. Мне не нужно было спрашивать совета у Симеи, чтобы принять решение не прикасаться к этой двери. Мы повернули назад и с радостью вышли во двор. Уже начало смеркаться.
У ворот, широко расставив ноги, стоял Ласлейг. Это значило, что весь отряд благополучно прибыл.
Я отвел Симею в сторонку.
– Ну что?
– Не очень-то мне нравится это место, – сказала она. – Здесь когда-то, очень-очень давно, произошло что-то ужасное, и до сих пор сохраняется великая печаль. Я не чувствую здесь никакого следа человеческого присутствия, как будто строители этой башни не были людьми.
– Демоны?
– Никогда не слышала, чтобы демоны нуждались в жилье, – ответила она, пытаясь говорить шутливым тоном.
– Значит, мы должны убраться отсюда?
– Это вам решать. Хотя я как не чувствовала, так и не чувствую угрозы. Но я ни разу не оказывалась ни в одном месте, которое воспринималось бы настолько мертвым, как будто оно умерло тысячу тысяч лет назад и все еще продолжает умирать. – Она досадливо сморщилась и помотала головой. – Я понимаю, что все эти слова не имеют никакого смысла…
Мне очень хотелось уйти из замка, но уже почти совсем стемнело. Вряд ли одна ночь могла сильно навредить нам.
Я приказал поставить крышку люка на место и лично проследил за этим. Она скользила по камням легко, как будто была сделана из пемзы, но все равно производила впечатление несокрушимой прочности. Я также внимательно следил за поведением лошадей и мулов, когда их вводили внутрь, поскольку верю в то, что животные способны ощущать неладное, даже сверхъестественного происхождения, лучше людей. Но ни одно из животных не казалось возбужденным, напротив, все они явно были довольны тем, что наконец оказались под крышей.
Я собрал людей, велел им выбирать себе комнаты на четырех человек, приказал выставить караул и послал тех, кто желал вымыться, к ручью, до которого нужно было пройти около трети лиги обратно по дороге. Прочих я направил на поиски сухого хвороста для костров.
Мы приготовили пищу, поели, а затем я снова собрал свой отряд.
– Все вы вызвались добровольцами, не зная, на какое дело идете, но теперь даже самый тупоголовый рекрут легко догадался бы, что мы пришли сюда, чтобы учинить майсирцам несколько пакостей. Я хочу бить этих ублюдков здесь, там и повсюду. Долбать их в хвост и в гриву, заставить их шарахаться от собственной тени, сделать так, чтобы эта земля показалась им хуже ада. Я хочу, чтобы они чувствовали себя как человек, заблудившийся в лесу, которого жрет мошкара, в которого впиваются клещи, который оставляет клочья кожи на колючих кустах, путается в лианах, который с каждым шагом все больше и больше лишается рассудка и уже сам не знает, куда хочет выйти.
Когда погода изменится, они пойдут на север, на Никею, но пойдут так, как побрел бы человек, блуждающий по лесу. Когда они доберутся к нам, в Каллио, то будут способны только на то, чтобы умереть.
Наверно, многим из вас доводилось видеть сову, которой удалось на самой заре поймать жирного кролика. Она взлетает на сук, намереваясь попировать, и тут попадается на глаза стае проснувшихся ворон. Они начинают клевать ее со всех сторон, пока не доводят до полного отчаяния. Довольно скоро она решает, что ну его к демонам, этого проклятого богами кролика, и удирает в чащу леса, а воронам достается отличный обед. Несколько человек громко расхохотались.
– Ну, так мы – это вороны, а майсирцы – сова. Мы хотим поиметь их в… то есть, я хочу сказать, отобрать у них кролика.
Мне пришлось переждать, пока солдаты отсмеются.
– Но не забывайте еще об одной вещи. Если ворона нападает слишком нагло, то сова отрывает ей голову.
Тут же вокруг меня воцарилась тишина, словно кто-то опустил тяжелый занавес.
– Вы все хорошо поняли меня, – продолжил я. – Так что лучше не выпендривайтесь, а ведите себя как те вороны. Или помогите мне стать такой вороной. Мы при шли сюда, чтобы помочь сдохнуть за свою страну не скольким чужеземным ублюдкам, а не помереть самим.
Теперь разойдитесь по своим комнатам. Завтра будем отдыхать и готовиться. Почистите и наточите оружие, проверьте лошадей, отоспитесь и будьте готовы выступать по первому приказу. А когда мы выйдем отсюда, я намерен показать вам куда больше этих проклятых кроликов, чем любой из вас мог когда-либо себе представить! Только коли да подвешивай к поясу.
Я распорядился выставить многочисленные караулы. Не столько потому, что опасался происков врагов, сколько из-за того, что не доверял самому этому замку.
Кутулу занял комнату рядом с моей, а Симея следующую. Свальбард и Курти настояли на том, чтобы ночевать в коридоре перед моей дверью, хотя я и сказал им, что они могут занять любую из комнат, так как опасаться здесь совершенно нечего.
Около часа я просидел над картой, составляя план на завтра и тщательно продумывая его, и в конце концов почувствовал, что меня клонит в сон. Я все еще испытывал неприятное чувство, но оно не было связано с угрозой опасности. Во всяком случае, не больше, чем если бы мне пришлось ночевать в доме у неприятного мне человека, который, впрочем, не был мне ни другом, ни врагом… пока что.
Я расстелил одеяла на каменном полу, завернулся в них как следует – конечно, было холодно, но совсем не так холодно, как было бы на мокрой земле, – задул свечи и сразу же уснул…
…И увидел сон, и сон этот оказался очень странным.
Я не был ни богом, ни демоном, ни человеком. Я обладал великим могуществом и мог управлять самой сутью природы. Я пребывал вне добра, вне зла, но все же как то раз вызвал гнев еще более могущественных, более великих существ.
