как плохая пародия.
А ведь прошло всего-то пять лет. Какой огромный скачок мы сделали за это короткое время. И когда мы ругаем пустые полки магазинов и грабительские цены, то правильно, конечно, ругаем. Но, воистину, 'не хлебом единым жив человек'. Потому что ни за какие тонны колбасы, ни за какой миллион осетров, ни за какое дешевое изобилие я не отдала бы тот дух свободы, который начинает витать в нашей атмосфере. Я говорю так, потому что всего пять лет назад мне довелось видеть, что такое охота на человека. Это страшно.
Я расскажу лишь о нескольких эпизодах, о которых мало писали и которые меня особенно тогда поразили.
Практически ни у кого из окружения Кинчева не было в ту пору сомнений, что 'конфликт' с милицией – умело организованная провокация. Скептики спросят – зачем? Кому мешал какой-то, пусть даже популярный, рок-певец? Кто бы стал из-за мальчишки-музыканта поднимать на ноги всю ленинградскую милицию? Я ничего не могу утверждать. Как всегда в таких случаях власть не оставляет доказательств. Но у меня есть своя версия: я помню два интересных момента.
Момент первый. На заседании бюро Ленинградского обкома партии (коммунистической, естественно), где одним из вопросов повестки дня был вопрос о ленинградском рок-клубе (вот еще один анекдот времен начала перестройки!), лично первый секретарь обкома Юрий Филиппович Соловьев, теперь только тем и памятный народу, что по дешевке купил себе 'мерседес', используя служебное положение, так вот лично Юрий Филиппович положил в карман, на память, текст группы 'Алиса' 'Шестой лесничий'. Когда в клубе об этом узнали, все только посмеялись. Как дети, ей-Богу...
Момент второй. Когда мне приходилось в качестве свидетеля по делу о мнимом хулиганстве Константина Кинчева общаться со старшим следователем прокуратуры, она как-то сказала мне, что ей через день звонят из обкома партии, где это дело находится на контроле. Поэтому я предполагаю, что доблестная ленинградская милиция постзастойных времен просто сработала четко по сценарию, авторы которого скорее всего не носили серых шинелей. Оккупировав десятки лет назад Институт благородных девиц они оттуда в силу своих представлений о классовом благородстве вершили судьбы людей – на свой взгляд, вкус и манер.
'Шестерку'-корреспондента нельзя обвинять в том, что вся его статья – ложь. Он солгал, когда описывал инцидент с милицией, солгал, утверждая, что Кинчев кричал 'хайль'. Но он не врал, когда утверждал, что песни 'Алисы' антисоветские, что Кинчев против войны в Афганистане.
Самое интересное, что я не знаю человека, более далекого от политики, чем Константин. Он не кривит душой, когда говорит, что ни черта в ней не понимает, что не любит политику и политиков. И тем не менее, многие его песни воспринимаются слушателями как политические манифесты. Андрей Макаревич в своем интервью рок-дилетанту говорит о том, что 'Костя 'несет лозунг'. Это и так и не так. Да, в своих песнях Кинчев так или иначе откликается на беды своего времени. Но на такие беды, которые во все времена были бедой. Он никогда не напишет песню про то, что в магазинах проблемы с мылом или по поводу повышения цен на колбасу. Я даже помню, что, когда в Москве начались трудности с продовольствием, он сказал:
– Все правильно, нормально. Теперь в Москве, как по всей стране. А то раньше одна Москва жрала в три горла, а по всей России уж как минимум десяток лет забыли, что такое масло...
Кинчев несовременен. Он, если можно так выразиться, всевременен. По моему разумению, Кинчев из тех вестников, которые всегда появляются на Руси в смутные и лихие времена. Потому что именно в такие времена самое главное – выбрать: свободу или рабство, правду или ложь. И песни его потому и кажутся актуальными, злободневными, хотя поет он в них о вещах вечных, что в них всегда живет вольный дух.
Помню, давно уже, после фестиваля в ДК 'Невский', когда у всех на устах был революционно- непреклонный Борзыкин с его песней 'Выйти из-под контроля', Борис Гребенщиков сказал:
- Господи, да что ж он так переживает-то? 'Выйти, выйти и улететь...' Кто ж ему не дает-то?
Это ведь абсолютно верное замечание. Свобода, воля мало имеют общего с обстоятельствами внешними, мало от них зависят. Человек по сути своей либо свободен, либо нет. Это – внутреннее состояние. Тысячу раз прав был Бердяев, который считал, что свобода несовместима со страхом. Страх – зто всегда зависимость – от кого-то или от чего-то. Таких, как Кинчев, власть всегда будет недолюбливать, потому что власти нужны если не рабы, то, во всяком случае, послушные граждане. А Константин непослушный. Он – внутренне свободен. И своих слушателей призывает к тому же. Поэтому и воспринимаются его песни как лозунги сегодняшнего дня.
Вот заметьте. Кто был на ленинградской рок-сцене революционнее Борзыкина с его песнями 'Твой папа фашист', 'Выйти из-под контроля', 'Политическая песня', 'Три-четыре гада'? Я не оспариваю вклад Борзыкина в нашу рок-музыку, нет. И все же?
Три-четыре гада мешают мне жить...
Помните? Прошло совсем немного времени, и эти песни кажутся страшно наивными. И очень неактуальными. Вчерашними...
'Чую гибель', 'Новая кровь', 'Тоталитарный рэп', 'Шабаш' написаны Кинчевым примерно в то же самое время, что и песни Борзыкина. Но они стали едва ли не еще актуальнее в наши дни кровавых конфликтов, путчей и развала державы. Потому что в отличие от революционера Борзыкина Кинчев понял главное – во все времена существовали три-четыре гада. Они меняли обличья. Но не они мешают нам жить. А тот единственный гад, тот зверь, который, к несчастью, есть в каждом из нас: зверь подлости, кривды, холопства, страха, безответственности. И с ним надо воевать до победы. Ведь все, все лучшее из созданного в искусстве человечеством, всегда об этом. Евгений Шварц это замечательна выразил в своей сказке о драконе. Главное, убить дракона в самом себе. Антон Павлович Чехов не из других – из себя выдавливал раба по капле. Много-много лет тому назад, в шестидесятые годы, когда многих сегодняшних поклонников рок-музыки еще не было на свете режиссером Михаилом Каликом был создан фильм 'Любить!'. В этом фильме игровое кино переплеталось с документальным. Один из документальных эпизодов – разговор о любви с молодым красивым священником. Его звали отец Александр Мень. Тогда это имя ничего не говорило зритепю. Да и атеистами были девять из десяти. А говорил отец Александр не очень понятные в ту пору вещи: 'Бог дает возможность восстать против себя'. Все та же мысль. Это истина, на которой все еще стоит мир и которую, несмотря на почтенный ее возраст, равный возрасту самого человечества, каждое новое поколение, каждый человек должен познавать сызнова. Кинчев из тех, кто пытается открыть глаза слепым или просто спящим, которые пока еще эту истину не узрели.
А 'слелые вожди слепых', коими всегда изобиловала наша история, и тем более в последнее столетие, как упыри, нюхом чуют живую кровь. Они всегда будут бороться именно с вольными, именно со свободными внутренне, то есть преодолевающими страх, людьми.
Именно поэтому осенью одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года дряхлеющая, но еще не сошедшая со сцены партократия, опираясь на железобетонные плечи милиции, объявила войну Константину Кинчеву, поэту и музыканту, вольному человеку, лихому разбойничку. Такова моя версия этих событий.
Я не преувеличиваю, говоря о том, что это была охота на человека. Какие уж тут преувеличения!
После гнусной статьи в 'Смене', естественно, возникло желание как-то объясниться с публикой.
На ленинградском телевидении работала администратором Наташа Сидоренко – поклонница творчества 'Алисы'. Она обещала помочь выйти в эфир в одной из программ, чтобы Костя смог изложить ситуацию так, как это было на самом деле. И, таким образом, снять навешанный на него ярлык фашиста. Наташа заказала пропуск и мы с Костей оказались на студии.
Сначала шли переговоры с 'Телекурьером'. Казалось, курьеровцы отнеслись к истории с пониманием. Договорились, что на следующий день Костя к определенному времени будет в определенном месте, куда подъедет машина 'Телекурьера'. Утром они ему позвонят и скажут, куда именно подойти. Но утром ему позвонили и дали отбой. С милицией и властями никто связываться, поразмыслив, не рискнул.
Следующей на призыв Кинчева о помощи откликнулась молодежная программа 'Открытая дверь'. Все та же Наташа Сидоренко познакомила Костю с Оксаной Пушкиной, журналистом молодежной редакции. Оксана обещала помочь. В Костиной ситуации был необходим только прямой эфир. Ведь любую запись
