прошла уйма времени… А они что же, до сих пор ничего не сделали?! — возмутилась Энни.
Было видно, что она одевалась впопыхах: пуговицы на блузке попали не в свои петли, а на ногах оказались туфли разного цвета, одна черная, другая коричневая. Мелани почувствовала в сердце нежность к этой взволнованной старой женщине.
— Иди сюда, Энни, присядь, — пригласила она.
— Спасибо! — Соседка рухнула на диван, едва переводя дух.
— Ты же знаешь Патрика. Он сильный и выносливый, хоть и не молод. Уверена, все обойдется…
— Если все будет, как ты говоришь, придется задать ему хорошенькую взбучку за то, что всех нас напугал! — воскликнула Энни.
Тут они вскочили как по команде, потому что из палаты вышел молодой доктор.
— Как он? — с дрожью в голосе спросила Мелани.
— Не волнуйтесь, теперь все в порядке, — спокойно ответил врач. — Мистер Уилкс перестарался на лечебной физкультуре, неосмотрительно увеличил нагрузки… Пока он останется у нас, но, думаю, завтра или послезавтра его можно будет выписать.
У Мелани словно гора свалилась с плеч.
— Разрешите увидеться с ним?
— Ненадолго, — кивнул доктор. — Он и так натерпелся сегодня, и ему нужно отдохнуть.
— Вы, двое, идите первыми, — предложила Энни. — Я останусь и зайду к нему позже.
Мелани и Джефри вошли в палату. Лежавший на массивной больничной кровати, Патрик казался маленьким. Глаза его были закрыты. Уснул, подумала Мелани и села на стул, оказавшийся рядом, а Джефри встал у нее за спиной.
— Не беспокойся так, Лисенок. Я в норме, — неожиданно произнес старик довольно бодрым голосом и открыл глаза. — Привет, Джефри! Неужели вам обоим было не лень тащиться сюда?
— Мы так беспокоились за тебя! — Мелани наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Одолеть меня сможет только что-то более серьезное, а не какой-то дурацкий скачок давления! — смело заявил Патрик, но тут же слегка скривился. — Врач сказал, что я должен остаться здесь на ночь, а мне не хочется, чтобы вы суетились. Нет ничего более угнетающего, чем больница. Так что езжайте домой, со мной все будет в порядке. Если мне что и понадобится, полагаю, Энни не откажется поухаживать за мной.
Действительно, у него с соседкой затевается серьезный роман, подумала Мелани и улыбнулась.
— Отдыхай, — сказала она. — А утром мы приедем за тобой.
— Пока, Патрик, до завтра, — улыбнулся Джефри.
Едва оба вышли, как мимо них в открытую дверь палаты стремительно проследовала миссис Доэл.
— Слава Богу, с ним все более-менее ясно, — с облегчением вздохнула Мелани, когда они оказались на улице у машины.
Теперь переживания об отце отодвинулись на второй план, и ей необходимо было поговорить с мужем.
— Джефри… — начала она.
Но он прервал ее и решительно произнес:
— Я не уеду, Мелани. Если хочешь вычеркнуть меня из своей жизни, сама подавай на развод. А я не намерен этого делать!
Слезы стояли у нее в глазах, когда она посмотрела на мужчину, которого любила всем сердцем. Он был единственным человеком на свете, который мог заставить ее поверить в счастье.
— О, Джефри! Я вовсе не то имела в виду… Мне не надо, чтобы ты уезжал. — Она смахнула рукой слезы радости. — Я хочу, чтобы ты простил меня.
— Простил? За что? — спросил он, обнимая ее и прижимая к груди.
— За то, что позволила тебе уйти.
Он приложил палец к ее губам.
— Не будем говорить об этом. Я тоже виноват, наделал немало глупостей. Мне не следовало уходить. Надо было спокойно разобраться в случившемся и понять, что время залечит раны. Но не хватило терпения…
— Как и мне, дорогой, — смутилась Мелани.
Он, не выпуская ее из объятий, заглянул ей в глаза.
— Я люблю тебя с того самого дня, когда впервые увидел.
— А мне казалось, — вдруг призналась она, — что ты женился на мне лишь потому, что я забеременела. И когда ребенка не стало, а ты ушел, я решила, что так оно и было на самом деле.
— Ну, Лисенок, не ожидал от тебя такое услышать! — Он еще крепче сжал ее руки. — Я просто был взволнован, когда мы обнаружили, что ты беременна, хотя и не сомневался в том, что Патрик разрешит нам пожениться, несмотря на нашу молодость. Но я любил тебя…
Его слова и его глаза, полные страсти, навсегда изгнали страх, который Мелани втайне испытывала столько лет.
— Джефри, если ты останешься со мной, тебе придется научить меня стать более открытой. Если бы я знала, как это сделать…
— Я же сказал — мы всегда будем вместе.
Мелани посмотрела на него сияющими глазами.
— Ох, Джефри, я так сильно люблю тебя! — Ей хотелось сказать больше. Но он стал целовать ее, и она ощутила в сердце такое счастье, какого не испытывала уже много лет.
А когда наконец поцелуй был прерван и оба смогли вздохнуть, Мелани тихо попросила:
— Поехали… — и замолчала, потупив взгляд.
Он понял, о чем она не договорила, и распахнул перед ней дверцу джипа.
— Сядь и пристегни ремень.
Через минуту мотор взвыл и «лендровер» рванулся с места. Джефри погнал машину так, что, если бы по пути им встретился патруль дорожной полиции, пришлось бы платить штраф за превышение скорости. Мчались молча, оба знали, что одного, даже невзначай брошенного ласкового слова оказалось бы достаточно, чтобы лавина едва сдерживаемых чувств накрыла их тут же с головой.
Оказавшись дома, они быстро прошли в спальню и прямо с порога, неистово целуясь, принялись торопливо раздевать друг друга. Разбросанной по полу одеждой вскоре оказался отмечен их путь от двери к кровати, которая была застелена атласным покрывалом. И они легли, даже не откинув его, — они очень спешили.
Их жаркая прелюдия длилась недолго. Когда он овладел Мелани, та почувствовала знакомое сладкое ощущение, которого ей недоставало долгих шесть лет.
— О, Джефри! — страстно прошептала она и самозабвенно отдалась волшебному ритму движений, вскоре вознесших ее на вершину блаженства.
Час спустя они все еще оставались в постели, умиротворенно нежились в объятиях друг друга. Но вот Мелани вдруг поднялась, взяла халат со спинки стула, надела, завязав пояс.
— Почему ты встала, я не готов еще тебя отпустить, — улыбнувшись, сказал он.
