– Вы здесь главный, чего уж там, – проворчал Ральф.
– Не по своей воле, а по вашей! – многозначительно заметил Говейн.
– Пойдемте ужинать, – позвал Дарси. – Не выношу ссор на пустой желудок.
– Ты ничего не можешь делать на пустой желудок, – уточнил Говейн. Все расхохотались, и напряжение спало. Говейн посмотрел на Элис и негромко сказал: – Предлагаю на будущее: если у вас когда-нибудь возникнет желание повздорить со мной, не делайте этого на людях! Вы можете считать меня падалью, но они смотрят на меня по-иному. Боюсь, как бы из-за своего острого язычка вы не угодили в беду.
Элис кивнула:
– Я… постараюсь.
Довольный, что приструнил монахиню, Говейн повернулся к окружающим со словами:
– Присутствие сестры напомнило мне о хороших манерах, которые я растерял, став мятежником. – Он протянул Элис руку и отвесил изысканный поклон придворного. – Позвольте сопровождать вас на ужин.
Элис вздрогнула, но собралась с духом и нерешительно приняла его руку.
У Говейна перехватило дух. Легкое прикосновение пробудило в нем, казалось, угасшие желания. А ведь он дал зарок не прикасаться к женщинам! Будь он трижды проклят – ведь она к тому же монашенка!
Насупившись, Говейн повел Элис по коридору, а она лишь произнесла с вымученной улыбкой:
– Я так голодна, что готова съесть лошадь.
Говейн был в полной растерянности. Он с таким упорством настаивал на том, чтобы монашка задержалась здесь! А теперь единственное, чего он хочет, так это отделаться от нее. И вообще – зачем он предложил вести ее к ужину? Голова шла кругом. Наконец они добрались до большой сводчатой пещеры.
– Ой! – Элис замерла на пороге.
– Впечатляет, не так ли?
Пещера была огромной, а потолок настолько высок, что свет факелов, установленных вдоль стен, не доходил до него.
– Откуда этот ужасный запах? – прошептала Элис. Голос у нее охрип, в носу щекотало, глаза слезились.
– Запах? Наверное, опять дымоход засорился. Это ведь просто отверстие в скале, через которое выходит дым. Иногда там птицы свивают гнездо.
– А люди здесь когда-нибудь моются? Говейн поморщился.
– Они не привыкли принимать ванну.
– Убедите их мыться, по крайней мере, раз в неделю, и менять белье.
– Боюсь, что это трудно осуществить, – пробормотал он. – У большинства есть лишь то, что на них надето.
– Не может быть… – поразилась Элис.
– А вот и сестра Элис! – раздался женский голос. Люди повскакали со скамеек и с радостными криками кинулись к ней.
Элис отшатнулась и уперлась спиной в грудь своего провожатого.
– Они хотят поблагодарить вас.
– Пожалуйста… не позволяйте им касаться меня.
– Ах, да! Я и забыл, что мы можем вас испачкать, – натянуто произнес рыцарь и крикнул: – Остановитесь, а то вы раздавите сестру!
Вперед вышел Бертрам.
– От имени всех я хочу поблагодарить вас за спасение Аиста, Сима и Маргина, – степенно сказал он. – Вчерашний набег оказался успешным, и мы можем угостить вас кое-чем вкусненьким, как вы того заслуживаете.
– Не вздумайте отказаться, – прошипел ей в ухо Говейн. – Они старались ради вас.
– Мне такое и в голову не могло прийти! – Элис отодвинулась от него. – Всем большое спасибо, – вежливо поблагодарила она. – Я сделала для раненых то, что смогла, и не заслужила подобной чести.
Снова раздались радостные возгласы, и все расселись по своим местам. Бертрам проводил Элис к высокому столу, стоявшему под углом к остальным.
Говейн шел следом и отмечал про себя ее умение держаться: ни словом, ни жестом монашка не показала, насколько ей претит запах немытых человеческих тел. Говейн давно притерпелся к этой вони и почти не замечал ее, занятый массой неотложных дел.
Но после ужина он обязательно поговорит об этом с Бертрамом! А пока что он наблюдал за Элис.
С гордой осанкой, словно королева, она шла между столами, плавно покачивая бедрами.
