Она провела пальцем по губам, затем облизнула их. У них был вкус банана и зубного порошка. И Хэнка. Наверное, с ней что-то случилось. Может, это травма после кораблекрушения, которая сказалась не сразу? Ну или что-нибудь другое. В общем, должна быть какая-то логическая причина этого совершенно нелогичного поведения.
Она приложила ладонь ко лбу. Может, у нее температура? Маргарет лихорадочно стала ощупывать щеки и лицо. Не горячие. Интересно, может ли малярия привести к такому столбняку? Маргарет начала искать у себя укусы москитов. Нет, и тут ничего. Как не было и никакого объяснения, почему она так реагирует на Хэнка, на его поцелуй. Ее и раньше целовали, все-таки ей тридцать два года.
Но она-то! Стояла как девчонка, без единой мысли. Маргарет глубоко вздохнула. Ничего ни с чем не сходилось. Как будто бы она попала в другой мир, как Алиса у Льюиса Кэрролла. Мир, в котором она не могла узнать даже себя. Она закрыла глаза и увидела, как будто бы играет в крокет с фламинго. Но сейчас же ей привиделось, как Хэнк встает сзади нее, берет ее руки в свои и помогает ударить по шару. Но тут же глаза ее сами собой открылись, она почти боялась дать себе волю. Она не знала, какую еще шутку, сыграет с ней воображение, и не решалась закрыть от страха глаза. Маргарет предпочла смотреть на пляж и море. Хэнка и Теодора видно не было. Они хотели прочесать северный конец пляжа в надежде найти что- нибудь полезное.
– Нет, Аннабель, отстань, я не хочу.
Маргарет подняла глаза на Лидию, отталкивающую банан, который Аннабель пыталась засунуть ей в рот.
– Прости, пожалуйста, что ты сказала?
– Мне осточертели бананы. Неужели больше совсем нет никакой еды?
– Плоды хлебного дерева. Вон те большие круглые штуки. Но Хэнк говорит, что их надо еще приготовить. – Маргарет растерянно помолчала, глядя на ближайшее хлебное дерево. – Интересно, как это делается?
Лидия ничего не сказала.
Маргарет вздохнула и опять уставилась в песок.
– Здесь очень много мидий. – Она подняла черную раковину и стала разглядывать ее. – Мидии просто великолепны. – Маргарет открыла раковину. – Особенно вот такие маленькие, с зеленой верхушкой.
Лидия застонала.
– Нет, правда-правда. Дома, в Норд-Бич, есть прекрасный маленький итальянский ресторан, в котором восхитительно готовят устриц в белом вине.
Уставившись на раковину, Маргарет сказала:
– Если честно, то повар я плохой. Если бы мне только понять, как готовить такие вещи. – Она посмотрела на Лидию с извиняющимся видом.
– Моя мама очень хорошо готовила.
Маргарет вдруг показалось, что она наконец-то сейчас сможет найти с Лидией общий язык. Она улыбнулась и спросила:
– Да? Правда?
Лидия кивнула.
– А что она готовила?
– Еду.
Девочка пожала плечами и пошла прочь.
– Куда ты?
– Хэнк сказал, что нам нужны дрова для костра. Я видела там, на пляже.
– Давай я тебе помогу. – Маргарет поспешно встала.
– Я сама, – бросила Лидия и даже не оглянулась.
Маргарет сидела, обхватив колени руками, думая обо всем сразу и не в силах сосредоточиться на чем-нибудь одном. Рядом с ней ползала Аннабель. Маргарет посмотрела на девочку как раз в тот момент, когда она засовывала в рот водоросли.
– Нет! Нельзя. – Маргарет выхватила у ребенка траву, погрозив пальцем, и, нахмурившись, повторила: – Нельзя!
Аннабель посмотрела на нее очень серьезно, потом нахмурилась. Маргарет взяла в руки банан, очистила от кожуры и протянула девочке, стараясь говорить как можно убедительнее:
– Аннабель, возьми банан. Ба-нан. Вкусно. Ням-ням.
Возьми, съешь.
«Боже милостивый, какая я зануда». Аннабель, видимо, тоже так думала и поэтому совершенно игнорировала лакомство, а вес внимание сосредоточила на своих собственных пальцах на ногах. Маргарет выбросила банан. Подумать только, как жизнь может круто измениться за какую-то ночь. Вот она сидит и что-то лепечет на младенческом наречии, думает о бежавшем заключенном, о человеке, который откровенно презирает все, во что она верит и чему поклоняется. А еще безуспешно, но отчаянно пытается найти общий язык с девочкой-подростком, которая не подпускает ее к себе. Маргарет взяла Аннабель на руки, посадила к себе на колени и еще некоторое время размышляла о том, что ничего у нее не сходится, ничего не получается, но потом встала и решительно пошла по пляжу.
