– У тебя три желания, остается еще два.
– Не знаю, на самом деле не знаю, – сказала она, как будто рассуждая вслух. Она вдруг взглянула ему прямо в глаза. – Странно звучит, да?
– Нет, ты, наверное, просто не думала об этом достаточно долго. – Хэнк постарался сохранить серьезное лицо, только сделал ударение на слове «думала».
Смитти бурно расхохоталась:
– Хорошо тебе смеяться надо мной.
Ее смех прекратился так же внезапно, как и начался. Налетел порыв ветра и растрепал ее волосы, она машинально откинула их. Хэнк наблюдал за тем, как она убрала прядь с самых красивых губ, какие он когда-либо видел. Все в ней: и лицо, и тело – было именно тем, о чем мечтают в тюрьме, да и не только там, мужчины. Именно тот тип красоты, который сбивает с ног: полная грудь и бедра, узкая талия, длинные-длинные ноги. Он все время чувствовал присутствие рядом женщины, и не просто женщины, а именно ее. Кроме того, он вдруг понял, что они могут вместе провести на этом острове долгое время. Как давно у него не было женщины! До него долетал ее нежный запах, смешанный с запахом моря и леса. Женский запах, который так знаком любому мужчине. Запах, который может побудить мужчину перейти грань и взять то, что возбуждает желание. Он никогда не принуждал женщин. Ему это никогда не требовалось, и он презирал идущих на это мужчин. Он всегда был способен отговорить себя от ненужного поступка, убедить себя отказаться от любой женщины. Да и не так уж трудно это было.
Но сейчас... Он смотрел, как она чертит что-то рассеянно на песке, видел ее профиль и не мог удержаться. Ему так хотелось потрогать, коснуться ее!
Он придвинулся ближе к ней, одну руку положив на песок сзади нее.
Маргарет обернулась. Глаза ее расширились от удивления, когда она увидела, как близко он от нее. Ее взгляд упал на его рот, потом снова поднялся к глазам. Ее губы раскрылись, и она глубоко вздохнула.
Свободной рукой он отвел еще одну прядь волос с ее губ и щеки, потом обхватил ее шею, и не успела она ничего сообразить, как он уже ее целовал.
Глава 17
Иногда бывают в жизни моменты, когда действительность оказывается гораздо хуже того, что можно было себе представить. Маргарет вернулась к действительности только тогда, когда она, действительность, накрыла ее океанской волной, шлепнула и окатила чем-то мокрым и неожиданно холодным. Вода промыла ей мозги, и секундой позже она поняла, что катается с Хэнком по пляжу. Она отвечала на его поцелуи, а он своим тяжелым телом пригвоздил ее к мокрому песку, одной рукой поддерживая шею, а другая оказалась у нее между ног. Она открыла глаза, моргнула несколько раз, затем отодвинула его в сторону и встала на ноги так быстро, что какое-то мгновение у нее перед глазами плыли разноцветные круги. Она прикрыла глаза рукой и вздохнула несколько раз полной грудью, чтобы хоть как-то успокоиться.
Вода капала с ее лица и волос. Еще одна волна омыла ей ноги, песок мягко струился вокруг щиколоток. Море тянуло ее в одну сторону, тело – в другую. Голова спорила с обоими.
Хэнк тоже поднялся на ноги, подошел к ней, его тень накрыла ее. Она не хотела смотреть на него, не хотела верить в то, что это с ней происходит. Она еще раз набрала в легкие воздуха, повернулась и сделала шаг в сторону.
Он схватил ее за руку и заставил обернуться.
– Убегаешь?
Маргарет была смущена, растеряна и одновременно сердита.
– Н-нет.
– Лгунья.
– Пусти меня.
Он, разумеется, не послушался.
– Пожалуйста, отпусти меня. – Она говорила почти шепотом.
Он чертыхнулся и отпустил ее руку. Непонятно, откуда у нее взялись силы, чтобы посмотреть ему в лицо.
Он тоже был очень сердит. Глаза его потемнели от гнева. Хэнк отвесил ей шутовской поклон и помахал рукой.
– Иди-иди! Беги так быстро, как только сможешь. Но помни: я здесь, и ты здесь. Тебе этого не изменить, точно так же, как ты не сможешь забыть того, что сейчас произошло между нами.
– Я не хочу, чтобы между нами что-то происходило.
– Поверь, милочка, не больше, чем я.
Он провел рукой по волосам, стряхнув воду, затем вытер лицо.
Как ни была она сердита и смущена, на самом деле она чувствовала, что что-то между ними происходит. Что-то совершенно нежелательное. Она не могла этого отрицать. Он был прав. Спустя минуту она тихо сказала:
– В благоустроенном, совершенном мире ты был бы доктором, судьей или учителем. Кем угодно, но не мошенником.
