Счастлив познакомиться. Варавва ждет вас.
Он быстро зашагал через тюремный двор. Мистер Мун, поравнявшись с Оусли, принялся тихо и настойчиво что-то ему объяснять. Мерривезер с Сомнамбулистом тактично тащились сзади.
Мейрик провел их через открытое пространство и нырнул в недра лабиринтов Ньюгейта. Ему приходилось отпирать каждую дверь, каждую перегородку. И у каждой из них дежурил вооруженный до зубов охранник с каменным лицом человека, ежедневно имеющего дело с распоследними отбросами общества. Оусли вел их по коридорам и переходам, чьи грязные стены поросли слоем плесени, исходившей мокрой слизью. Путь их пролегал мимо камер, где размещали лишь по одному узнику. Плач и стенания сотрясали промозглый и спертый воздух подземелья, удушливостью и зловонием не уступавший дымовой завесе. Некоторые из заключенных смотрели на гостей сквозь прутья решеток, некоторые выли или шипели оскорбления, однако по большей части люди просто сидели в собственных испражнениях. Опустившиеся дальше некуда, они были слишком измучены, чтобы обращать внимание на кого-либо. А если их и занимали какие-то мысли, то все они вращались вокруг неизбежной петли. И повсюду, пока четверо держали путь через кишки Ньюгейта, у них из-под ног разбегались маленькие, зубастые, покрытые мехом твари.
Наверняка вы решили, будто я преувеличиваю. Что для пущего эффекта решил добавить картине мрачных цветов. Мол, даже в прошлые времена условия в наших тюрьмах не могли быть такими средневековыми. Увы. Как это ни печально, но все изложенное выше совершенно точно описывает состояние Ньюгейта в последние годы его существования. Если честно, я даже несколько сгладил некоторые детали, имея целью пощадить тонкие чувства дам, которые могут по недоразумению читать эти строки, а также тех, кто обладает нравом нервным и истерическим.
Сомнамбулист, многозначительно ткнув Мерривезера в ребра, кивнул на провожатого. Тот по- прежнему шагал впереди, и его косичка смешно подпрыгивала на ходу.
— Мейрик Оусли, — вполголоса произнес детектив, — бывший адвокат, причем неплохой. Лучший на Чансери[21] до того, как встретился с Вараввой. Теперь он, можно сказать, стал его слугой.
Оусли наверняка услышал комментарий инспектора, поскольку тут же обернулся, одарив полицейского глумливой усмешкой.
— Более того, инспектор, — произнес он с широко раскрытыми от горячности и веры глазами, — я его ученик.
Мерривезер сконфуженно кашлянул.
— Признаю свою ошибку.
В самом конце коридора они остановились возле последней камеры, маленькой, с виду пустой, едва освещенной огарком свечи. После некоторых усилий им удалось различить аморфную фигуру, черной грудой расплывшуюся в углу зарешеченной кельи. Затем они услышали не то слабый хрип, не то удушливый шепот.
— Мейрик?
Оусли коротко поклонился.
— Сэр. Я принес вам сигарету. — Он протянул что-то сквозь прутья решетки. Грязные пальцы, вынырнув из мрака, схватили подношение. Затем камеру резко осветила вспышка чиркнувшей спички.
«В зверинце день открытых дверей», — мрачно подумал Мерривезер, глядя на тусклый огонек сигареты.
Ему припомнилось, как неделю назад вместе с женой и пятью детьми он стоял перед вольерой с бенгальским тигром, а могучий зверь беспокойно расхаживал взад-вперед по ту сторону решетки.
Вновь послышался скрежещущий, хриплый голос. Теперь он звучал немного по-другому. Без всякого сомнения, некогда его обладатель принадлежал к числу людей цивилизованных и здравомыслящих.
— Он с тобой?
— Да, сэр, — прошептал Мейрик Оусли.
«Он говорит с заключенным, как мать с ребенком, — подумал инспектор. — Или как женщина с любовником. В этом есть что-то трепетное».
Узник опять подал голос, однако слишком тихо, чтобы кто-нибудь разобрал его слова, кроме разве что Оусли.
— Варавва станет говорить только с вами, мистер Мун. Остальные джентльмены пусть подождут у ворот.
— Отлично, — произнес иллюзионист. Мерривезер счел необходимым хотя бы выразить протест.
— Я офицер полиции, и я должен присутствовать!
— Поймите, инспектор. Это важно, — пустился в уговоры Эдвард.
— Просто из ряда вон!..
— Иначе он вообще ничего не скажет.
— Я понял. — Мерривезер смирился с поражением. Сомнамбулист коснулся руки мистера Муна. Лицо его выражало тревогу.
— Все будет в порядке. Жди меня снаружи, — успокоил его иллюзионист.
Оусли, вынув из кармана связку ключей, отпер камеру.
— У вас пятнадцать минут. Не больше.
Мун смело шагнул внутрь, и дверь за ним захлопнулась.
Оусли повернулся к остальным.
— Джентльмены, за мной.
Мерривезер не стал ждать повторного приглашения и двинулся за ним. Совершив обратное плавание по тюремным лабиринтам, они наконец бросили якорь в тихой гавани тюремного двора. Сомнамбулист с несчастным видом притащился следом.
Варавва лежал в дальнем углу камеры, грузный, голый до пояса, с мясистым лицом, обрамленным кудряшками в стиле Нерона. Его живот некогда покрывала замысловатая татуировка, но хитрый рисунок успел размыться и сделался почти неразличим из-за чудовищных складок бледного жира. Пребывая в заключении, он отрастил бороду, и весь его вид неприятно напомнил иллюзионисту бородатую красотку Мину. Варавва жадно сосал сигарету.
— Эдвард… — прохрипел он. — Вы простите меня, если я не буду вставать? Я бы предложил вам сесть, но сами видите… — Он вяло обвел рукой камеру. — Я даже немного растерян. — Узник оттянул указательным и большим пальцами складку жира на животе и отпустил, рассеянно глядя, как она занимает место среди аналогичных складок, окутавших все тело.
— Вижу, вам оставили волосы, — мягко произнес мистер Мун.
— Это Оусли для меня устроил. Небольшая поблажка. Одна из многих. Он приносит мне эти осколочки красоты и кладет передо мной как приношения. Как жертвы какому-то варварскому богу.
— Кажется, он прямо-таки управляет этим местом.
— Он настойчив. И тошнотворно богат. В таком месте, как это, подобные вещи имеют влияние. — Варавва болезненно раскашлялся, затянувшись остатками сигареты. — Кстати, я случайно слышал про Клэпхем.
Эдвард поморщился.
— Так зачем вы пришли? — Судя по всему, реакция мистера Муна доставила узнику удовольствие.
— Мне нужен ваш совет.
— Расследование?
— Конечно.
— Вы никогда прежде не приходили ко мне. Иллюзионист отвел глаза.
— Оно… это дело тревожит меня. Варавва затушил окурок и бросил его на пол.
— Дайте мне еще, — попросил он, — потом можете рассказать все.
Мистер Мун достал из кармана жилета портсигар и протянул смертнику.
— Вот, — сказал он, держите. Варавва жадно схватил подарок.
— Еще один осколочек красоты. Безделушка в моей коллекции. — Он полюбовался на него, затем
