«Не понимаю, мама, о чем тут беспокоиться? — повторял отец. — Пускай подрастает дочка!» Но мать возражала: «Ты ничего не видишь. Девочкой уже сейчас любуются. Такая изящная, так грациозно танцует!» — «Пигалица!— отмахивался отец. — Кто из детей не пляшет в этом возрасте!»
Верно, в детские годы, заслышав музыку, Валя Дроздова не могла усидеть на месте. Во Дворце пионеров ее охотно приняли в танцевальный ансамбль, и руководитель ансамбля в разговоре с матерью подтвердил несомненные способности девочки. Однако вскоре все переменилось.
Однажды, идя после репетиции мимо гимнастического зала, Валя услышала громкое: «Не ленись! Давай еще разок! Приготовились! Ап!» Дверь в зал была приоткрыта, и Валя увидела девочку с лицом сосредоточенным и отчаянно-веселым. Разбежавшись, обеими руками оттолкнувшись от ковровой дорожки, девочка перевернулась в воздухе и так же легко, очень точно пришла на ноги. «Теперь порядок!» — оценил мужчина, сидевший сбоку от дорожки. Тут же заметил Валю, восхищенно замершую на пороге, и подозвал: «Нравится?» Она кивнула. «Ну, а сама хотела бы заняться акробатикой? Если так, приходи завтра. Посмотрим, на что ты способна!»
Назавтра Валя пришла, и вскоре танцевальный ансамбль утратил для нее интерес. Разве могли сравниться танцы с тем удивительно счастливым чувством, какое приносит акробатика. Сначала трудно, и тело не поддается, кажется неуклюжим, деревянным, но зато потом.
Узнав, что Валя выбыла из танцевального ансамбля, мать всполошилась: «Как ты могла? Неужели не понимаешь, в чем твое будущее?!» Терпеливо выслушав упреки, девочка ответила: «Я уже все решила, мама. Я стану цирковой артисткой!»
Отец и на этот раз лишь фыркнул: «Подумаешь, решила! Сто раз еще передумает!» Но он ошибся. Усердно занимаясь в акробатической группе, Валя Дроздова вскоре обратила на себя внимание. Выступив сперва на отчетном вечере во Дворце пионеров, затем на общегородской спортивной олимпиаде школьников, она оба раза была отмечена похвальными грамотами. Дальше продолжала заниматься. И наконец заявила, что поступает в Цирковое училище.
Отец был в отъезде, в командировке. Мать кинулась к своей сестре: «Послушай только, что придумала Валентина! Понять не могу, в кого она!»
Но Валина тетка возразила: «Зачем же так мрачно смотреть? В прежние времена, действительно, цирк не считали за искусство. Так ведь когда это было! Как хочешь, а мне по душе Валюшино упорство. Был бы талант. Пускай идет в училище!»
Несмотря на трудный конкурс и строгие отборочные испытания, Валя Дроздова своего добилась. Подготовка в акробатической группе не прошла даром. Валя продолжала заниматься все с той же старательностью, настойчивостью. Педагоги отзывались о ней с похвалой. Пришла в училище подростком, а сделалась стройной, привлекательной девушкой. Появились поклонники: многие считали лестным поделиться с Валей учебным конспектом, подстраховать на тренировке. Эти знаки внимания не вскружили ей, однако, голову. Да и думалось о другом: подошел последний год учебы, время было готовить выпускной номер.
Педагог, с которым Валя занималась по основному предмету, посоветовал делать номер, основанный на ручной вольтижировке: «Это в твоих возможностях. Может получиться красивый парный номер!» — «Парный? А кого же партнером?» — «Подумаем вместе, — сказал педагог. — Кстати, как ты относишься к Косте Шламову?»
Шламов (он занимался на одном курсе с Валей) тоже имел репутацию серьезного студента. Некоторым он казался даже излишне серьезным: слова лишнего не скажет, лишний раз не улыбнется, держится особняком. Но именно эта серьезность нравилась Вале, и она ответила, что ничего не имеет против Шламова. Педагог обещал с ним переговорить.
Последний год, последний курс! Самое трудное, самое решающее время учебы! Но зато и счастливое, столько обещающее впереди! Замысел номера, предложенный педагогом, понравился Шламову. «Кого же предлагаете в партнеры? — поинтересовался и он. — Валю Дроздову? Что ж, эта не подведет!»
Репетиционная пора не могла не сблизить молодых людей. При вечерних огнях возвращались они из училища, и посвежевший к вечеру воздух казался особенно бодрящим, и все доверчивее становились разговоры о том, что ожидает их после выпуска. Валя охотно поддерживала эти разговоры и вдруг поняла почему: ей радостно было, что Костя Шламов и дальше останется с нею рядом. Как-то, задержавшись у Валиного подъезда, он спросил: «Между прочим, ты как ко мне относишься?» Она потупилась, опустила голову. «Понятно, — кивнул Шламов, и голос его потеплел. — У меня к тебе, понимаешь, тоже чувство!»
Мать руками всплеснула, узнав, что дочка собирается замуж: «Вечно у тебя неожиданности! И потом, знаешь ли ты, какой это важный шаг?» — «Знаю!» — ответила Валя и вскоре познакомила Костю Шламова со своими родителями.
«А-а! Вот и избранник! — сказал отец, не без одобрения окинув взглядом широкоплечего молодого человека. — Надеюсь, дочка не ошиблась в выборе!» Шламов скромно, но с достоинством ответил, что в данном случае выбор обоюдный.
При этой встрече присутствовала и Валина тетка. «С первого взгляда определить, конечно, трудно, — сказала она. — Впрочем, юноша показался мне рассудительным, не из тех, что позволяют себе наступить на ногу. Да ведь и нашу Валю характером бог не обидел. Тиха, тиха, но своего добилась. Коли так, должно получиться у них хорошо!»
В начале лета состоялся торжественный выпуск. Вручая дипломы (Валя и Константин получили дипломы с отличием), управляющий Союзгосцирком выразил уверенность, что молодое артистическое пополнение в долгу не останется, достигнет новых высот в советском цирковом искусстве. Затем на учебном манеже состоялось представление, целиком составленное из выпускных номеров. Номер Дроздовой и Шламова имел успех и вскоре затем был отмечен в печати. Статья, посвященная очередному выпуску Циркового училища, называлась: «Уверенная поступь молодых».
В эти же дни Валя и Костя расписались. Отец, получив на работе премию, целиком передал ее на свадебные расходы. «Спасибо, — сказал Шламов. — Условимся только: берем взаймы!» — «И думать не смей! — вскричал отец. — С каких пор я не имею права сделать подарок дочери?!» Чин чином справили свадьбу — Дворец бракосочетаний, кольца, шампанское, машина с бело-розовыми флажками на крыльях. Валя собиралась пригласить на свадьбу многих своих товарищей по выпуску, но оказалось, что Шламов уже подготовил список гостей. «Всех не пригласишь, Валюша. Стены не резиновые, — объяснил он. — И вообще надо действовать со смыслом!» Не все имена в списке были знакомы Вале, но Шламов и тут объяснил: «Сегодня не знаешь, а завтра могут быть полезны. Жизнь-то ведь предстоит цирковая, конвейерная!»
Она началась, эта жизнь, и вскоре Валя Дроздова смогла убедиться, что муж ее и в самом деле отличается основательностью. Шламов умел постоять за себя и жену. Даже в тех цирках, где директора и администраторы привыкли в первую очередь считаться с артистами, уже завоевавшими известность, он добивался и лучшего жилья, и удобного репетиционного времени, и заметного места в рекламе.
Еще одно понравилось Вале. Отработали второй или третий цирк, и Шламов предложил: «Как смотришь, если для афиши одну твою фамилию оставим? Не то чтобы я чурался своей, но какая-то она скучная. Пусть уж лучше: Валентина и Константин Дроздовы. Не возражаешь?» Валя не только согласилась, но и почувствовала себя польщенной.
Город за городом, цирк за цирком — продолжался их путь. И хотя каждая точка на этом
