что невыносимо скучает по юноше, который привез ее в далекие северные земли. Она страдала даже во сне — Позвезд приходил вместе со светом звезд и молча стоял возле ее постели. Казалось, он в чем-то упрекает девушку, и она никак не могла понять, в чем заключалась ее вина. Ведь ей самой впору было злиться на него и досадовать. Как мог он привезти ее сюда и бросить на произвол судьбы!..
Богат был новгородский князь, сокровищ имел не меньше, чем его отец, великий князь Владимир. Ярославу принадлежал огромный дворцовый терем, вокруг которого раскинулось обширное подворье — целый град над Волховом, а за чертой города во власти князя были плодородные земли, леса и озера.
Но ничем не уступал князю своим богатством посадник, и принадлежащие ему владения тянулись от Волхова до Онежского озера. У Добрыни имелся свой великолепный терем на берегу Волхова, с бесчисленными клетями и подклетями. В глубине подворья стояли многоярусные хоромы в затейливых украшениях, с оконцами из заморских разноцветных стекляшек. В теремах хранились огромные сундуки с золотом и серебром, мехами и самоцветами.
Жил Добрыня в полном согласии с новгородским боярством и воеводством. Многие искали дружбы с ним — дядькой самого князя Владимира. И не только из-за такого родства: Добрыня славился быстрым умом и предприимчивостью. Если у бояр и воевод возникала какая-нибудь надобность, начиналась междоусобица, происходили свары между знатными людьми или же угрожал враг из-за моря — обо всем они первым делом советовались с Добрыней. Не раз заступался он за них и перед князем.
Когда Купава впервые увидела знаменитого посадника, то поразилась его облику. Казалось, что неумолимое время скользило мимо Добрыни, бывшего возрастом старше отца Купавы. Хотя посадник прекрасно помнил княгиню Ольгу, на вид ему казалось немногим больше пятидесяти лет. Прожитые годы не отняли у него природной живости, борода и курчавые седые волосы обрамляли лицо с правильными чертами, а мудрые глаза его светились теплым внутренним огнем.
Жена Добрыни была намного моложе посадника, но вышла замуж она по взаимной любви. Купава часто замечала ласковый взгляд Марфы, обращенный к мужу, и различала в нем не подвластное времени пламя любви.
В семье Добрыни росли две дочери, светлые душой и ликом, и сын Коснятин, унаследовавший от отца быстроту мысли, а от матери — красоту. У него были мягкие глаза цвета темного меда, уверенная улыбка знающего себе цену удальца, а золотистые усы сливались с тонкой курчавой бородкой.
На Коснятина с жадностью поглядывал лукавый женский род, но Купава сторонилась этого красивого баламута с кудрями до плеч. Еще в тереме Ярослава она не раз слышала от служанок рассказы о любовных похождениях сына посадника. Коснятин и сам, пожалуй, не знал, сколько раз перелезал через частокол чужого двора и пробирался тайком в девичью светлицу или супружескую спальню, когда хозяин был в отлучке. Псы в такие ночи предусмотрительно сажались на цепь, а сторож спал, упившись медовухой.
За парнем тянулась слава женолюба, и удивительным казалось то, что ни одна из его многочисленных подружек не была в обиде на ветреного красавца. Напротив — все девушки наперебой расхваливали его друг перед другом и гордились подаренными на прощанье сыном посадника колечками, бусами, сережками или подвесками. Когда он шел в нарядных одеждах, в узорчатых сапожках, в зеленом с бобровой опушкой корзне, в высокой, расшитой камнями- самоцветами, шапке на голове и с мечом у пояса, молодой, статный и широкоплечий, из-за оконных занавесок, из-за плетней и просто на улице на него заглядывались девушки, молодицы, вдовы. Да и кто бы мог устоять перед его красотой, положением, богатством?
Но именно поэтому Купава сторожко отнеслась к предложению Коснятина стать ее опекуном и защитником. Слишком явное внимание парня пугало и настораживало. Зато смешливые дочери посадника, похоже, не видели ничего дурного в том, что их брат уж слишком усердно ухаживает за гостьей.
Однажды девушка задержалась после ужина в горнице. Погода стояла хмурая, и хотя сердитые снега уже совершенно растаяли, душа не чувствовала приближения теплых дней. Прижавшись пылающей щекой к холодному окну, за которым хлестали потоки дождя, девушка печально рассматривала серые волны Волхова. На другом берегу расстилалась вереница холмов, их нечеткие силуэты терялись за сплошной стеной ливня. Деревья и кусты раскачивались и гнулись, но холмы стояли непоколебимо. И было удивительно сознавать, что даже сейчас, когда стихия разыгралась вовсю, в этих далеких вершинах чувствуется надежность и уверенность. Вот бы и ей научиться так же стойко выдерживать невзгоды, что подарила ей судьба. По щеке у Купавы медленно скатилась слеза.
— О чем грустишь, Купавушка? Если пожелаешь, я могу развеять твою тоску, — раздался за ее спиной ласковый голос Коснятина.
Девушка слегка вздрогнула, но не спешила оборачиваться, опасаясь встретиться глазами с искушающим взглядом красавца.
— По дому грущу… И тебе не справиться с моей тоской.
— Ошибаешься, милая. Сейчас забудешь о печали своей. Отец получил весточку из Вышгорода. Твои батюшка с матушкой шлют тебе благословение. Они не сердятся на тебя и рады тому, что ты живешь в нашем доме.
Не ожидавшая столь доброй вести, Купава быстро обернулась и почти что уткнулась носом в нарядный кафтан Коснятина. Она и опомниться не успела, как оказалась в мужских объятиях. Парень попытался привлечь Купаву еще ближе к себе, но девушка быстро уперлась маленькими кулачками в его широкую грудь.
— Отпусти!..
— Зачем?
— Хочу своими глазами увидеть весточку от батюшки…
— Ежели отпущу, потом вернешься ко мне? — прошептал парень на ушко Купаве, согрев его теплым вздохом.
— Не шали, посаднику пожалуюсь! — полушутя-полусерьезно пригрозила девушка.
— Ох, напугала! А я вот возьму да и посватаюсь к тебе! Отец вряд ли будет возражать. С твоим батюшкой они давние приятели, и приданое за тобой, полагаю, неплохое будет.
— Так ты богатства ищешь? — фыркнула девушка и, выскользнув из рук парня, быстро направилась к двери.
Но Коснятин ловко обогнал ее и преградил дорогу, опершись рукой о резную дубовую дверь.
— А если скажу, что люба ты мне? Выйдешь за меня?
— Нет, — коротко бросила Купава и храбро взглянула на парня.
— Неужто я не пришелся тебе по сердцу? — искренне удивился он. — Ты взгляни на меня получше — я ведь молодец хоть куда. И в бою не из последних, и в любовных ласках хорош. Да и умом Бог не обидел.
Он так близко заглянул девушке в лицо, что Купава даже вздрогнула. Она и без его похвальбы знала, что сын посадника был весьма хорош собой, а сейчас, при свете лучины, его лицо внезапно напомнило те ангельские лики, что смотрели сверху вниз с церковных росписей: светлые, как мед, локоны переливались, обрамляя лицо с тонкими и правильными чертами, темными глазами и сладкими губами изумительной формы. Коснятин мечтательно смотрел в глаза девушке. О чем думал сейчас этот женолюб? Ожидал, что боярышня повиснет на его шее, подобно всем прочим молодицам? Предвкушал скорую победу?
