Я почему-то сразу поверила ей.
Наше присутствие было очень заметным. Мы, несомненно, произвели впечатление. Наконец, когда тишина в аудитории стала звенящей, вошел преподаватель – невысокий коренастый мужчина лет пятидесяти, очень подвижный и улыбчивый. Он окинул нас внимательным взглядом и громко произнес:
– Так, так! Сразу три новых лица. Я ожидал только одно.
Я вздрогнула: как объяснить присутствие двух посторонних на занятиях нашей группы? В голову ничего не приходило.
Внезапно преподаватель радостно воскликнул:
– Что ж, для вновь прибывших: позвольте представиться – Анатолий Сергеевич Киреев. Заместитель декана филологического факультета. Я начну, пожалуй.
Мне показалось, что сразу после этой тирады он начисто забыл о Лизе и Герберте. Я посмотрела на девушку – она казалась совершенно спокойной, глядя на профессора не внимательно, но пронзительно. «Ей пришлось что-то сделать, чтобы о них с Гербертом на время забыли».
Слушать лекцию, как всегда, было скучно. Я открыла тетрадь и стала чертить бесконечные треугольники, квадраты и ромбы – это меня успокаивало. Лиза насмешливо взглянула на мои каракули и прошептала:
– Слушай, по-моему, ты здесь не своим делом занимаешься.
Я горестно вздохнула и ответила ей так же шепотом:
– Как понять, какое дело – твое? Тем более сразу после школы?
Она пожала плечами. Профессор укоризненно на меня посмотрел, но вслух пока ничего не сказал. Я вырвала из тетради листок, написала на нем: «Он тебя видит?» – а потом подвинула Лизе. Она оживилась, включаясь в игру: «Кроме тебя, нас здесь никто не видит».
«Как это? Вначале, когда мы зашли, все даже замолчали».
«Картинка уже размылась».
«И что, никто не вспомнит, что вы здесь были?»
«Может, кто-то и вспомнит, но лишь то, что мы тебя сопровождали до аудитории».
«Зачем?»
«Ты странная. Мы должны были проявиться. Это было нашим предупреждением».
«Кому?»
«Тем, кто, возможно, выжидает удачный момент, чтобы напасть».
Я сделала вид, что стра-а-ашно испугалась. Конечно, мне было неуютно, но последние события сделали меня менее чувствительной, в том числе и к вопросам личной безопасности. А теперь я чувствовала себя под защитой Роберта и его семьи.
«Те ведь не боишься?» – написала Лиза.
«Не очень».
«А зря. Роберт очень боится за тебя. Зверь уже выпущен из клетки, пойми, дурочка. У них приказ, который пока не отменяли».
Я улыбнулась:
«А если отменят, ты скажешь?»
Лиза покачала головой:
«Это не будет означать, что ты – в безопасности».
«Вы теперь так и будете за мной ходить?»
«Пока да».
Я вздохнула, записывая:
«Твоя диссертация в России – для отвода глаз?»
На этот раз мне не ответили: Лиза, похоже, ушла в себя; она смотрела вперед неподвижно и бесстрастно, похожая на прекрасную мраморную статую.
Я огляделась. Герберт сидел на месте, тоже глубоко задумавшийся. Своим взглядом я ненадолго привлекла его внимание. Он оглянулся на меня, и стало понятно, что парень не на шутку встревожен, чувствуя опасность. Похоже, он не очень хорошо умел скрывать свои эмоции. Я тоже забеспокоилась. Лиза толкнула меня локтем и написала:
«Тут кто-то есть. Сначала Герберт почувствовал, потом я». Я приготовилась к тому, что волна страха накроет меня с головой, парализует волю и я стану очень уязвимой. Стараясь не поддаваться панике, я глубоко вдохнула – и вдруг поняла, что не могу испугаться по- настоящему. Все мышцы напряглись, как для прыжка с высоты, когда страх обещает прийти где-то в середине полета. Лиза смотрела на меня и комкала в руках листок с нашими записями. Я встретила ее взгляд и улыбнулась: «Наверное, она подумает, что я немного не в себе. Но мне плевать».
– Надо выйти, – шепнула мне на ухо сестра Роберта.
– Вместе?
– Да.
Я решительно встала и молча проследовала к двери. Преподаватель прервался на секунду, проводив меня отсутствующим взглядом. Он был так поглощен своим предметом, что почти не воспринимал посторонние раздражители. Но группа пожирала меня глазами – я кожей чувствовала любопытные взгляды.
Наконец я вышла в коридор. Лизы и Герберта поблизости не было, и мне стало неуютно.
Дверь аудитории снова открылась, и в коридор прошмыгнула невзрачная фигурка. Эта была Оля, та самая девочка с белесыми кудряшками, которую мне хотелось научить плавать во что бы то ни стало. Я в нерешительности застыла на месте: «Мне приказали выйти, но не объяснили зачем. Что за чрезмерная мнительность? Я знаю в лицо человека, от которого может исходить опасность – это следователь Черепанов или кто он там такой. В аудитории его не было. Тогда зачем такие предосторожности?»
– Поехали, – раздался за спиной решительный голос Герберта. Я обернулась: на мгновенье показалось, что парень возник из воздуха.
– Куда? – усталым голосом спросила я.
– Сейчас здесь небезопасно, – невозмутимо ответил англичанин. Похоже, ему удалось справиться с эмоциями.
Я поплелась вслед за ним по лестнице, думая о том, что примерной ученицы из меня не получилось: за три недели учебы я появилась на факультете всего трижды. «Так могут и исключить…»
– В туалет можно? – мрачно спросила я своего спутника.
– Нет, – тем же тоном ответил он.
Мы быстро вышли на улицу. «Инфинити» Герберта подъехал к крыльцу – нам даже не пришлось идти к стоянке. За рулем, конечно же, сидела Лиза. «Интересно, как они перемещаются в пространстве?»
– Ты говорила, тебе надо в салон? – спросила меня девушка.
– Да, надо. Новая машина там стоит, меня дожидается, – немного обиженно ответила я.
– Ты пойми, мы не могли поступить иначе. Там что-то было не так. Пока Роберт все не выяснит, мы не можем пренебрегать своей интуицией.
Как только я вновь услышала имя Стронга, плохое настроение улетучилось. Я благодарно посмотрела на Лизу и сказала:
– Ну, в салон, значит, в салон.
Лиза утопила в пол педаль газа, и мы помчались по дороге, усыпанной осенней листвой.
