притянула Роберта к себе, обхватив двумя руками его крепкую спину. Через несколько мгновений он оказался на кровати рядом со мной, прижимаясь ко мне всем телом и дрожа от страсти. Мы стояли на коленях на этом огромном ложе, сплетенные воедино, и обвивали друг друга руками. Наконец, он осторожно опрокинул меня на бок. Я увидела, как лихорадочно блестят в темноте его глаза, и поняла, что мне уже никуда не деться от этой безумной страсти, пожирающей нас обоих.
Он лег рядом, слева от меня, и стал целовать мою шею. Я застонала. «Черт! Никогда не думала, что это настолько приятно!» Роберт переместился ниже и стал обследовать языком ложбинку ключицы. Я извивалась, словно сумасшедшая, меня трясло, не то от возбуждения, не то от жара, который, казалось, все нарастал. Мне казалось, что тело мое плавится. Стронг был одет, а я – в нижнем белье. Я только сейчас это заметила и сразу же спросила у него срывающимся голосом:
– Это ты раздел меня?
Он не сразу оторвался от меня и ответил:
– Доктор должен был тебя осмотреть.
– Что ты почувствовал, когда раздевал меня?
– Я хотел овладеть тобой, несмотря на то что ты спала, – честно признался Стронг, – но вовремя сдержался.
Я чуть-чуть приподнялась и, нащупав в темноте верхнюю пуговицу на его рубашке, с трудом расстегнула ее. Затем я нашла вторую и сделала то же самое. Эта медленная пытка с раздеванием измучила меня, и я с силой дернула за края рубашки. Ткань затрещала, и пуговицы разлетелись в разные стороны, с шумом приземляясь на паркетный пол.
Я полностью освободила Роберта от рубашки, и он оказался надо мной, удерживаясь на прямых руках. Затем он согнул их в локтях, и мы сблизились, лихорадочно и упруго двигаясь в одном ритме. Роберт стал целовать мое лицо, старательно обходя поврежденные губы, спускаясь ниже и ниже. Мои руки ласкали его волосы и шею, крепкую обнаженную грудь. Больше всего мне хотелось освободиться от остатков своей одежды, и я потянулась рукой к застежке спереди на лифчике. Роберт опередил меня. Он тоже не пожелал долго возиться с замком и просто разорвал тонкое кружево. Я снова застонала, почувствовав его нарастающее возбуждение. Он дотронулся до моей обнаженной груди, и мне захотелось, чтобы он делал это еще и еще, настолько сильным оказалось ощущение. Моя рука скользнула по его животу вниз и нащупала ремень. Я не удержалась и провела пальцем по упругой выпуклости чуть ниже. Стало понятно, что я созрела для более серьезных действий.
– Я люблю тебя, – хрипло прошептал он.
– И я люблю тебя, – так же тихо ответила я, – все будет хорошо. Не бойся. Я хочу тебя. Я сама, никто меня не заставляет.
Я дернула ремень на его брюках, Роберт застонал. Неожиданно он остановился, будто услышал выстрел.
– Оденься, – вдруг сказал он, резко отстраняясь, – я не должен.
Он выскочил из постели, словно его ужалила змея, и отошел в сторону, к самой двери.
– Нет! Нет! – застонала я. – Ты не можешь так просто оттолкнуть меня! Чего ты боишься?
Роберт молчал, и я слышала только его тяжелое дыхание. – Ты был так нежен! Ничего мне не повредил! Мы бы могли любить друг друга сейчас, и это все, о чем я мечтаю, Роберт!
– Я не должен этого делать. По крайней мере, сейчас, когда ты в опасности.
– Опасность? О чем это ты? Все, кто хотел мне навредить, уничтожены. Ты сам это сделал. Кто еще?
– Только что я слышал голос отца. Он сказал, что тебя ищут. Он попросил доставить тебя к нему, а я ответил, что тогда он меня потеряет. Навсегда.
– Почему ты не хочешь, чтобы мы встретились?! – воскликнула я. – Что он мне сделает?
– Ты – второй ребенок Ясного и земной женщины, в котором проявились особенные способности. Я уже предупреждал тебя об их намерениях.
– И что в этом плохого? Я, как и ты в юности, понимаю, что сильно отличаюсь от других людей. Мы сможем быть вместе.
Роберт горько усмехнулся:
– Скорее, наоборот. Мы почти не будем видеться, ведь тебя будут использовать. Тобой будут пользоваться в прямом смысле этого слова. Твой дар станет еще сильнее, ты будешь чудовищным, страшным оружием в чужих руках. Будешь исполнять роль роковой обольстительницы и вскоре поверишь, что родилась на свет с единственной целью – губить людей. Ты будешь общаться с мужчинами такого уровня, что тебе даже не снилось. Очень скоро поклонниками, готовыми бросить к твоим ногам целые континенты, станут президенты сверхдержав, короли, политические лидеры. Все эти большие мальчики будут лизать твои пятки, словно послушные псы, а ты будешь кормить их с руки и требовать от них выполнения всех твоих желаний. А желать ты будешь того, что укажет твое начальство. То есть мой отец. Он обещал, что я никогда не полюблю. Оказалось, это не так, и я больше не могу ему доверять.
– Ты не должен так говорить, – твердо сказала я, – он много сделал для тебя.
Я стала замерзать и надвинула одеяло до самого подбородка. Возбуждение понемногу проходило, и на душе становилось тоскливо. Роберт, наверное, чувствовал то же самое. Он тихонько прошелся по комнате, затем остановился и сказал:
– Я никак не могу понять, почему на меня так действует твой дар. Ведь это невозможно. На меня не должны влиять никакие способности. Я сейчас опять чуть глупостей не наделал. Если бы не отец…
– Он что, наблюдал за нами все это время? – Я задохнулась от возмущения.
– Нет, я могу закрывать свою жизнь от посторонних глаз, и никто, даже он, не сможет ничего увидеть. Только когда мы почти… – он помолчал, – нам нельзя этого делать, пока твоя судьба неясна. Я решил посмотреть на ситуацию со всех сторон и услышал голос. Это было так, словно на автоответчике меня ждало новое сообщение. Его уже записали на пленку, и оставалось только прослушать.
– Ты так ничего и не понял, – горько сказала я, – мне все равно, что будет со мной завтра, даже через час. Но я хотела тебя и была готова к тому, чтобы ты стал моим мужчиной. Первым мужчиной. Даже если бы через минуту после этого меня расстреляли.
Роберт усмехнулся и прошептал:
– Девочка моя маленькая… Ты слишком любишь жизнь, а я слишком люблю тебя, чтобы позволить кому-то навредить тебе. Моя задача сейчас – не наслаждаться близостью с тобой, забыв обо всем на свете, а защищать, пока опасность не отступит.
– Это когда-нибудь произойдет?
– Не знаю.
Роберт подошел к двери, щелкнул выключателем. Загорелся свет. Я огляделась. Постель была разворочена, словно на ней боролись два диких зверя. Я молча расправила простыню и с укором взглянула на Роберта. Чтобы избежать моего взгляда, Стронг повернулся спиной и раздвинул дверцы шкафа-купе. В его недрах показался ровный ряд вешалок с одеждой. Мой «англичанин» выбрал кремовую рубашку из тонкого хлопка. Я успела еще раз полюбоваться совершенным телом Роберта, его красивой накачанной грудью, покрытой светлыми нежными волосками, прежде чем он оделся, наглухо застегнув рубашку.
