Роскошь изгнания

грохотом отлетел в сторону. – Не доводи меня до крайности! Господи Боже, тебя только деньги и волнуют, да?

– Ну, раз ты так считаешь.

– Посмотри, как ты живешь! – С нескрываемой яростью он широко повел тяжелой рукой, потом двинулся ко мне. – Ты всю жизнь жульничал и врал, чтобы заиметь эти хоромы, и теперь думаешь, что это дает тебе право помыкать людьми, оказывая им свое поганое покровительство. Отчего ты не можешь понять, что я в пятьдесят раз лучше тебя?

– То, что тебе приходится это говорить, доказывает, что ты сам в это не веришь.

Росс остановился и расхохотался.

– Вы только послушайте его! Этого психоаналитика-любителя. Теперь он думает, что может заглянуть мне в душу! Приятель, все, что ты способен понять в человечестве, это как обмануть какую-нибудь старушку, за бесценок купив ее фамильный скарб.

– Возможно. А ты тот, кто счастлив жить за счет моей ловкости.

Росс собрался было ответить, но неожиданно хлопнул себя по лбу, словно приводя себя в чувство. Выражение ярости сменилось выражением отчаяния. Только он мог так враз переключиться.

– Что происходит? – Он в изумлении посмотрел на меня, неожиданно увидев ситуацию с моей стороны. – Зачем ты все это начал, Клод? – Протянув руку, он шагнул ко мне и хлопнул по плечу. – Во имя всего святого, мы же друзья!

– Просто вспомнил, в чьей квартире живешь, так что ли? – Рука Росса упала с моего плеча. – Трудно будет перебиться, да, без моей помощи?

– Так вот как ты понимаешь нашу дружбу? – Сожаление, прозвучавшее в голосе Росса, было не менее искренним, чем ярость перед этим. В глазах пылали всегдашние сила и страсть. Всегда его эмоции рвались наружу, и этим, среди прочего, он и привлекал. – После стольких лет ты действительно так понимаешь ее?

– Как ты можешь говорить о дружбе? Мы с тобой не друзья. Во всяком случае, не те, что прежде. Когда в последний раз мы с тобой разговаривали? Я имею в виду по душам, как когда-то в университете?

Росс укоризненно покачал головой.

– А чего ты ждешь, Клод? Чего ждешь от дружбы или от любви? Считаешь, что они вечны?

– Когда-то я так считал.

Росс подошел ко мне вплотную, так что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от моего. Его голос опустился до хрипа.

– Такую дружбу и любовь нужно заслужить. – Он несколько мгновений смотрел на меня, потом повернулся и пошел к двери. – У тебя же на первом месте другое.

– Росс! – Он шел по коридору. – Вернись, дурень!

Росс даже не обернулся. По его походке я видел, что он все еще немного зол, поэтому ждал, что он хлопнет входной дверью. Но вместо этого Росс поступил несколько странно, что зацепило меня: оставил дверь распахнутой, так что я видел крышу моей машины и вдалеке деревья в парке.

В конце концов я поднялся наверх посмотреть, что с Элен. Я нашел ее в нашей спальне, лежавшей на кровати; шторы задернуты. Вид у нее был больной. Она отказалась встать и пойти поужинать. До конца дня мы слова не сказали друг другу.

Когда я проснулся на другое утро, Элен и Фрэн уже не было дома. Среди ежедневных счетов и макулатурной почты, которые я подобрал с коврика у двери, обнаружился большой толстый конверт.

У себя в кабинете наверху я вскрыл его: в конверте находились обещанные Тимом сведения о семье Миллбэнков. Первая страница представляла собой фотокопию некоего документа, который назывался «Краткая история Денхолма и его окрестностей». Тим подчеркнул в нем следующее место:

МИЛЛБЭНК-ХАУС

Миллбэнк-Хаус, который остается одним из лучших сооружений в георгианском стиле в округе, был построен Гилбертом Миллбэнком, эсквайром, в конце восемнадцатого столетия. Имеется мало сведений о сем загадочном и злополучном господине или его семье, чье имя ныне сохранилось лишь в названии сего примечательного дома, завещанного нам. Достоверно известно, что Гилберт Миллбэнк был владельцем хлопкопрядильной фабрики в Йоркшире и в зрелые годы переехал в Южную Англию, видимо стремясь удовлетворить свои общественные или политические амбиции. Предание о том, как преждевременно и трагически прервалась эта жизнь, остается наиболее яркой страницей в истории Денхолма, и знакомство с ним способно придать посещению Миллбэнк-Хауса еще больший интерес.

В 1817 году, по каким-то таинственным причинам оставив жену и дочь в Хартфордшире, он отправляется на материк с двумя другими преуспевающими коммерсантами. Точная цель их путешествия неизвестна, хотя, учитывая, что Гилберт обладал значительным состоянием, таковой могло быть просто досужее развлечение. Все шло прекрасно, пока группа не прибыла в Венецию, где Миллбэнк внезапно расстался со своими спутниками. В сопровождении единственного слуги он отправился дальше вдоль Средиземноморского побережъя в направлении Неаполя, передвигаясь столь быстро, что спустя несколько дней уже стоял на холмах, возвышавшихся над городом, и смотрел на знаменитый залив.

С какой целью он отправился в роковое путешествие? Если это было обычное посещение примечательных мест, то Миллбэнк был поистине странным путешественником, ибо с такой быстротой покрыл расстояние до Неаполя, не позволяя себе даже и краткой остановки, чтобы бросить хотя бы беглый взгляд на бесчисленные красоты природы и архитектуры. Действительно странный путешественник: одержимый чем-то! Кажется очевидным, что какая-то иная цель влекла его на юг, к многолюдному городу, знаменитому уже в те времена своими разбойниками и бандитами, цель, о которой, увы, мы никогда не узнаем.

По возвращении в Англию слуга Миллбэнка поведал, что он и его господин остановились в гостинице на берегу моря. Хотя они прибыли туда глубокой ночью и в непогоду, когда в заливе бушевали огромные волны и гроза, Гилберт упорно желал тут же покинуть ее, как только переменит одежду. Он вышел один. Больше его не видели.

Некоторое время после его исчезновения семья Миллбэнка еще надеялась, что он жив… Легко представить, каким опустевшим казался без него этот прекрасный дом, какими заброшенными эти роскошные сады! Его тело так и не было обнаружено, причины его странной поездки в Неаполь и смерти там так и остались нераскрытыми, хотя представляется правдоподобной версия, что богатый англичанин, блуждающий по городу в ненастную ночь, встретил свою судьбу в лице обыкновенных воров. В конце концов зимой 1817 года семья оставила надежду увидеть его живым… увы, удар оказался слишком тяжел для его дочери Амелии. В одно холодное утро ее тело было найдено в искусственном озере, по которому посетитель может и сегодня совершить лодочную прогулку. Хотя явные доказательства отсутствуют, мало сомнений в том, что, обезумев от горя, она лишила себя жизни. Таково, по крайней мере, мнение приходского священника Дэниелса. В погребении на церковном кладбище было отказано на основании того, что покойница покончила с собой.

Прочитав документ, я некоторое время сидел неподвижно. Это были факты, приведенные незаинтересованной стороной, объективные и неоспоримые. Наконец-то были рассеяны сомнения, посеянные Верноном во мне в тот день, когда мы с ним расшифровывали