могли бы открыть запоры с помощью набора отмычек так же быстро, как ключами - но зато мне не грозило заработать штраф за праздношатание и воровство. Однажды я уже был внутри, поэтому направился прямо к главному вестибюлю. Если бы я слонялся по административным единицам стадиона, меня, вероятно, прервала бы полномасштабная система наблюдения, и единственное, что я мог бы сделать в таком случае, это полностью её отключить, а большинство систем достаточно умны, чтобы оповестить соседнюю службу безопасности, когда это произойдет. Помимо всего прочего. Я искал то, чего не бывает в любом офисе.
Я достал Боба из кармана, так что мерцание оранжево-золотых огней глаз освещало пространство передо мной.
- Ладно, - пробормотал я. Я понизил голос, на всякий случай, если ночной сторож может быть на дежурстве и рядом.
- Я злюсь на фанатов, и я накладываю на них проклятие. С чем оно будет связано?
- Чтобы никаких вопросов не возникло по этому поводу, так? - спросил меня Боб.
- Игровое поле, - сказали мы одновременно.
Я стал осторожно продвигаться вперед. Не создавать шум, когда ты рыщешь вокруг, не так уж и сложно, конечно, если ты никуда не спешишь. Серьёзные профессионалы могут всё, кроме забега в абсолютной тишине, но главное, что здесь необходимо, это не резвость, это - терпение и спокойствие. Так что я двигался медленно и спокойно, и это сработало, потому что никто не поднял шум и крик.
Пустынный, неосвещённый стадион был ... просто неправильным. Я привык видеть Ригли сверкающим от солнечного света или прожекторов, наполненным болельщиками, и музыкой, и ароматами слишком дорогой, жирной, и доставляющей необъяснимое удовольствие пищи. Я привык к крикам продавцов, постоянному, похожему на морской прибой, шуму толпы, и гулу самолётов, пролетающих над головой, волоча за собой баннеры.
Сейчас Ригли Филд был большой, тёмный и пустой. Было что-то печальное в этом безмолвии - акры мест, где никто не сидел, зеленое и красивое поле, на котором никто не играл, табло, на котором было нечего читать, и не было никого, чтобы что-то прочесть. Если бы боги и музы пожелали спуститься с Олимпа и вылепить нереализованный потенциал в виде физической формы, они бы не нашли модели более подходящей, чем это пустынное помещение.
Я спустился по бетонным ступеням и кружил по бейсбольной площадке, пока не добрался до сидений позади игрового поля. Оказавшись там, я достал Боба и спросил:
- Что у нас есть?
Огоньки глаз черепа вспыхнули ярче на секунду, и он фыркнул.
- О, да. Безусловно, то, с чем связано проклятие, прямо здесь.
- То, что поддерживает его действие? - спросил я. - Здесь внизу проходит лей-линия, или что-то ещё?
- Что-то негативное, босс, - сказал Боб.
- И давно?
- Возможно, несколько дней, - ответил череп. - Может, и больше. Это очень плотное переплетение.
- Как же так?
- Это заклинание сопротивляется износу лучше, чем большинство разновидностей магии смертных. Оно эффективное и прочное - гораздо искуснее, чем ты мог бы сотворить.
- М-да. Спасибо.
- Я говорю так, как есть, - сказал Боб весело. - Итак, либо более опытный член Белого Совета поддерживает это проклятие и обновляет его так часто, либо...
Я понял.
- Либо проклятие был помещено здесь не смертным.
- Ага, - сказал Боб. - Но это мог быть кто угодно.
Я покачал головой.
- Не обязательно. Вспомни, что проклятие наложено на стадион во время игры Мировой Серии в 1945 году.
- Ах, да, - сказал Боб. - Стадион же был битком набит. Это означает, что, кем бы это ни было, оно сумело затеряться. Или действительно клёвая завеса, или, может быть, оборотень.
- Почему? - спросил я.
- Что?
- Почему? - повторил я. - Почему это теоретическое существо решило наложить проклятие на Кабс?
- Многим существам из Небывальщины действительно не нужна мотивация.
- Уверен, что она им нужна, - возразил я. - Логика, стоящая за тем, что они делают, может быть, чужеродная или вывернутая наизнанку, но она для них имеет смысл. - Я махнул рукой в сторону стадиона. - Этот некто не только наложил проклятие на то, что связано с силой человеческих эмоций, оно продолжает действовать, неделю за неделей, год за годом.
- Я не понимаю, к чему ты клонишь, босс.
- Тот, кто это сделал, затаил обиду, - сказал я задумчиво. - Это месть за жестокое оскорбление. Это личное дело.
- Может быть, - сказал Боб. - Но, может быть, эмоциональное состояние стадиона усилило проклятие Сианиса. Или может, после того, как выперли со стадиона Сианиса, который не имел достаточно сил, чтобы проклясть кого-то на самом деле, некто решил сам это устроить.
- Или, может быть... - Мой голос затих, и я расхохотался. - Ох. О-о, это забавно.
Боб развернулся на моей ладони, чтобы посмотреть на меня.
- Это не Сианис наложил чары на Кабс, - сказал я, улыбаясь. - Это был козёл.
***
Таверна и гостиница Ллин-ы-Ван-Вах расположена внизу, на берегу озера, на северной окраине города. Неоновая реклама снаружи кричала 'ПАБ' , словно пыталась перекричать шум драки футбольных хулиганов. У здания были белые оштукатуренные стены и тяжелые перекрытия из морёного дерева. Деревянная вывеска на шесте над дверью оглашала имя таверны, а нарисованные на ней нарцисс и лук-порей скрестились на манер мечей.
Я повернул к таверне и вошёл. Внутренняя отделка совпадала с внешней, продолжая тему морёного дуба - деревянные полы, стены, мебель. Было уже за полночь, что не было на самом деле так уж поздно для тусующихся по барам, но Таверна Ллин-ы-Ван-Вах была почти пуста. Здоровенный рыжий парень, сидевший на стуле у двери, сердито посмотрел на меня. Его бицепсы были достаточной толщины, чтобы носить шины от грузовика вместо нарукавных повязок. Он пялился на меня своими телескопами, на что я постарался не обращать внимания, пока подходил к стойке.
Я уселся на стул и кивнул барменше. Она была красивой женщиной с чёрными, как смоль, волосами и гордой осанкой. Её белая рубашка в стиле ренессанс полностью соскользнула с её точёных плеч и держалась лишь за счёт тёмного кожаного бюстье. Она была занята протиранием стойки. Бюстье было занято приподниманием и подчёркиванием.
