внутренний голос. Что-то давненько я не слышал этого товарища! Как-то поутих он от этих долбанных тренировок, притупился.
Я потрусил головой, и глядя в глаза, глубокомысленно изрек:
– Мне нужны именно мысли, сеньор. Такие, которые не дадут полного ответа, но подтолкнут в верном направлении. Вы совершенно правы насчет страны, лучше жить в сильной стране с плохими правителями. Но я закончил вашу мысль для себя так: «Лучше знать, чем плохи правители и простить им это, чем не знать, и в один непрекрасный момент разочароваться». Последствия в таком случае будут совершенно иными…
Он задумался, затем кивнул. Кажется, я перешел еще на ступеньку выше в его собственной табели об интеллектуальных рангах окружающих.
– Хорошо, – вздохнул он, – я согласен. Но только мысли. И разъяснения, почему именно тот или иной недостаток можно простить.
– Разумеется, сеньор.
– Что именно тебя интересует?
Я пожал плечами:
– Я долго думал о монархии, о государственном устройстве, о кланах и системе правления, но у меня нестыковка по нескольким моментам. Одна из них, это вопрос, почему она не использует для борьбы против знати корпус телохранителей?
Преподаватель рассмеялся.
– Шимановский, откуда у тебя такие вопросы? Я думал тут нечто серьезное!
– Для кого-то это серьезно, сеньор. Если не знать механизмов и возможностей сторон, что толку вникать в подковерную борьбу между ними?
Мой собеседник задумчиво покачал головой.
– Такое чувство, что я разговариваю со своим коллегой, а не со школьником.
– Кто знает, может я и есть ваш коллега, только будущий? – хитро усмехнулся я.
– Ты прав, ты прав, – согласился он. – Такое возможно.
Хорошо. Корпус – это резерв, неприкосновенный запас ее величества. Государство само по себе – репрессивная машина, несколько сотен бойцов личной стражи по сравнению с ней – ничто. Он что-то вроде предела допустимой обороны, который вступает в игру, когда иначе решить проблему нельзя.
– То есть, при перевороте, – уточнил я. Мой собеседник скривился.
– Вроде как. По самой официальной из неофициальных версий. Но на самом деле подумай сам, что три сотни баб смогут сделать против тысяч бойцов и техники, буде таковых стянут в столицу? А при перевороте их стянут, иначе нет смысла его начинать. Да их сомнут, раздавят за несколько минут, и те не пикнут – не успеют! – воскликнул он. – Корпус бесполезен, как резерв.
– Тогда, получается, он действительно бессмысленен? – не понял я. – Ряженые девочки для парадов? Ведь никак иначе ее величество их не использует.
– Почему же? Не бессмысленен! – вновь усмехнулся преподаватель. – Во-первых, это кадровая кузница. Фабрика, производящая лояльных сотрудников для силовых структур. Я же говорю, государство – машина, а любой механизм куда повернешь, туда и поедет. Вот для того, чтобы не повернул, куда не надо, и нужны преданные винтики у него внутри. Эти винтики – ветераны корпуса. Не все, но многие.
И это не всё, роль борьбы с кланами он тоже выполняет, хотя и менее заметную.
– Какую?
– А подумай сам, Шимановский, – сощурился собеседник, выжидательно глядя мне в глаза.
Я растерянно покачал головой.
– Не могу, сеньор. Ни разу не слышал, чтобы ее величество уничтожала кланы с помощью своих бойцов. Такое было всего раз, клан Монтеро почти полвека назад, но и тогда это не вызвало почему-то бурной реакции.
– Шимановский-Шимановский! – преподаватель сокрушенно покачал головой. – Ты задаешь сложные вопросы, но не видишь на них простых ответов. Монтеро не в счет, они готовили переворот, захват власти, и сами кланы «слили» их, пассивно приняв сторону королевы. У них своя борьба.
– Тогда что? Сдаюсь, сеньор! Честно! – поднял я руки вверх.
– Пойми, юноша, ей нельзя этого делать напрямую. Если она это сделает, если начнет прессовать кланы с помощью своих блядушек с винтовками – изменится ее имидж. Из беззащитной бедной овечки она превратится в агрессора, активного игрока на сцене. Такого же, как остальные кланы, только хуже. Ведь королеве не позволено того, что позволено другим, это все и решит.
– Ее быстро демонизируют, – с жаром продолжил он, словно пытаясь меня в чем-то убедить. – И люди, которые сейчас готовы пойти за свою королеву на баррикады, будут гневно кричать: «Долой мерзкую шлюху! Да здравствует республика!»
Это тонкий баланс, Шимановский. Быть жертвой, но не быть съеденной. И корпус – тот буфер, который позволяет маневрировать. Кланы знают об угрозе, этого достаточно. Это оружие само в себе, твой корпус телохранителей.
– Получается, он нужен только для этого?
Преподаватель, имя которого я так и не соизволил до сих пор узнать, довольно пожал плечами.
– В принципе, да. Для всего остального у ее величества есть ДБ и императорская гвардия. Я же говорю, государство – репрессивная машина, и не стоит ее недооценивать, веря гуляющим по сетям анализам «экспертов». Тем более, машина, насквозь пронизанная бывшими ангелочками.
Если государство захочет, оно безо всяких корпусов сокрушит любого внутреннего противника, даже такого могущественного, как Феррейра. Другое дело, что это будет иметь последствия, но теоретически такая возможность у королевы есть. Что еще непонятно?
Я замялся, пытаясь переварить полученную информацию. И решил перейти на другую, менее политизированную, но все же интересную для себя тему.
– Скажите, а как лично вы думаете, почему именно женщины? Это же слабый пол, девчонки, бабьё! Зачем такие сложности? Воевать и умирать – не их дело! Если они – подушка, то почему именно они, а не, например, какая-нибудь лейб-гвардия? Особый полк, типа швейцарских королевских гвардейцев прошлого?
Преподаватель вновь рассмеялся, и так весело его еще не пробирало.
– Да, Шимановский! Рассмешил! Ты сам хоть понял, что сейчас ляпнул?
Я недоуменно захлопал глазами.
– То, что ты описал, по-научному называется «преторианская гвардия». У нее может быть много официальных названий, но суть та же.
Корпус создали не Веласкесы, – продолжил собеседник. – В смысле, не наши Веласкесы, не венерианские королевы. Его создатель – император ЮАИ Антонио Второй. Хороший император, умный мужик и один из лучших психологов своего времени.
– При чем здесь это? – не понял я.
– Это только версия, Шимановский. Правда, не моя и достаточно распространенная, но… Дело в природе, человеческой природе.
Женщина создана для кухни, рожать и воспитывать детей. Мужчина же – охотиться и убивать. Мужчина агрессивен по своей сути, он добытчик благ, ему надо всего и много, тогда как женщина будет довольствоваться малым – заботой мужчины, теплом очага и уютом быта. Да, есть стервы, выделяющиеся из правила, но это единичные случаи. Напряги память и проанализируй историю, и все поймешь.
– Вы считаете, что женский полк не смог бы стать преторианской гвардией? – удивился я, поняв, к чему он клонит.
Собеседник улыбнулся.
– Не я. Антонио Второй. Да, есть такая версия. Женщины не настолько амбициозны и рисковы, и в большинстве своем не желают идти до конца ради призрачной химеры обладания большего, чем имеют. И на сегодняшний день эта версия пока не опроверглась: несмотря на некоторые робкие попытки в прошлом диктовать условия, корпус все еще подчинен и предан королеве, а не наоборот.
