руку:
— Я не откажусь от кусочка, милорд.
И вдруг отдернула руку, словно обжегшись. Прикосновение к нему взволновало ее, довело до головокружения.
Он тем временем выбрал сочный кусочек поросятины и поднес его к ее губам.
— Пусть эта жертва не будет напрасной.
Клэр открыла рот и приняла из его рук мясо, затем облизнула губы и сняла каплю сока с подбородка пальцем. Все это время Ренальд не спускал с нее глаз, внимательно следя за каждым ее движением.
Она тоже выбрала кусочек мяса для Ренальда, как того требовал обычай. Ей ни к чему было смотреть по сторонам, чтобы понять, к кому приковано внимание гостей. Все наблюдали за тем, как Ренальд слизывал сок с ее пальцев. Но только Клэр почувствовала, как он слегка прикусил подушечку ее пальца, только она знала, какое воздействие это оказало на нее.
И вдруг по какому-то странному блеску в его глазах Клэр поняла, что Ренальд тоже это знает.
Но это мгновение кануло в прошлое. Ренальд, как радушный хозяин, стал ухаживать за гостями.
Клэр завела разговор с графом, который сидел рядом. Правда, ему, судя по всему, было не особенно уютно за этим праздничным столом. Разумеется, он и словом не обмолвился на сей счет, но Клэр догадалась по выражению его лица.
Слева от нее что-то сверкнуло. Клэр обернулась и снова увидела золотой отцовский кубок в руке Ренальда.
— Миледи, что вас так огорчает? — спросил Ренальд, перехватив ее взгляд. Он снова превратился в завоевателя, который смело глядит в лицо опасности.
— Дело в кубке. Он принадлежал моему отцу.
— Здесь все принадлежало ему, — ответил он, хмуро разглядывая кубок в своей руке. — Почему именно эта вещь не дает вам покоя?
— Это подарок короля, — сказала Клэр. Она боялась вызвать его гнев, но не могла скрыть правду.
— Понятно. И теперь вам неприятно, что я пью из него?
— Возможно, потому, что из него никто никогда не пил. Он появился в доме после того, как… как король Генри захватил трон.
— Взошел на престол, — поправил ее Ренальд, взял у нее из рук серебряный кубок и протянул ей свой — золотой, осыпанный драгоценными камнями. — Он ваш. Считайте его свадебным подарком. Можете поступать с ним как захотите.
Клэр провела пальцами по дарственной надписи и сказала:
— Спасибо!..
— Что на нем написано?
— «Властителю рая от короля ангелов». Генри Боклерк всегда называл Саммербурн «раем на земле».
— Это можно понять, — кивнул он, нежно глядя на нее. — Но почему от «короля ангелов»?
Клэр улыбнулась, но в голосе ее прозвучала печаль.
— Они так шутили. Знаете историю о папе римском Григории и английских рабах? — спросила она, проводя пальцем по золотому ободку кубка.
— Расскажите мне ее.
Клэр обратила внимание на то, что совсем забыла про еду, и стала рассказывать, доедая цыпленка:
— Однажды папа Григорий увидел в Риме рабов. Это случилось сотни лет назад, когда римляне еще торговали рабами. Папа был потрясен их красотой и в особенности светлой кожей…
— А также золотистыми волосами, — вставил Ренальд, восхищенно разглядывая ее лицо. — И еще глазами, голубыми, как летнее небо. Могу себе представить, что он почувствовал в тот момент.
Клэр с трудом проглотила кусочек цыпленка, вставший у нее поперек горла.
— Так вот… — продолжила она. — Папа спросил: «Кто эти люди?» Торговец рабами ответил: «Англы». Но папа поправил его. «Non Angli sed angeli» — сказал он. — «Не англы, а ангелы». Вот почему отец всегда шутил, что Генри хочет быть королем ангелов…
Клэр осеклась, вспомнив, что Генри и пальцем не пошевелил, чтобы спасти «властителя рая». Ей совсем не хотелось омрачать этот день воспоминаниями об отце, но, вероятно, иначе невозможно.
Она заметила, что Ренальд нахмурился и взглянул на графа Солсбери.
— Это он предложил мне пить из этого кубка, — сказал лорд.
— Он должен был знать, что это за кубок, — отозвалась Клэр, глядя на крестного отца, который непринужденно беседовал с ее матерью. — Полагаю, он догадывался также, что…
— Что это не вполне прилично. Интересно, не правда ли?
Клэр почувствовала, как вокруг повеяло опасностью, и поспешила ослабить напряжение:
— Он был одним из лидеров восстания.
— Я знаю. Но давайте не будем говорить сегодня о восстании… о любых восстаниях, — вдруг улыбнулся Ренальд. — Я приказываю вам, миледи, покормить меня.
— А если я откажусь, милорд?
— Тогда мне придется наказать вас.
— Как? — бесстрашно поинтересовалась Клэр.
— Поцелуями.
Она весело рассмеялась:
— Поцелуями, милорд? Для некоторых женщин такое наказание может стать поощрением к непослушанию.
— Правда? — Ренальд медленно и властно обнял ее за плечи. — А для вас, миледи? Вы склонны к непослушанию?
— Скорее, к активному протесту.
Ренальд привлек ее к себе и поцеловал. И его поцелуй был отнюдь не шутливым, он пылал страстью. Здесь, на виду у всех, посреди огромного зала, полного людей, ее губы вкусили жар его сердца, который, передавшись ей, опалил все ее тело.
Словно в полусне Клэр услышала барабанный бой. Она не сразу поняла, что это вовсе не барабаны, а удары кулаков по деревянному столу и топот сотен ног, которыми гости приветствовали поцелуй новобрачных. Ренальд по-прежнему прижимался губами к ее рту, и гости пришли в настоящее неистовство: они кричали, свистели, визжали, хохотали…
Или это просто в голове у нее все смешалось и шумит? Она должна побороть в себе это безумие.
Должна…
Клэр не отдавала себе отчета в том. что давно обнимает его за шею, приникнув к нему всем телом, отдавшись во власть его умелым, требовательным губам.
Ренальд медленно выпустил ее, не спуская с нее горящих глаз, в которых читалось желание, страсть и право обладателя.
— Ну что, строптивая женщина, вы подчинились мне? Теперь вы не откажетесь покормить меня?
Всё вокруг стихло. Гости ждали, как Клэр ответит на вызов.
