Ренальд схватил ее за плечи, повернул к себе и посмотрел ей прямо в глаза:
— Любовь не должна делать человека слабым и уязвимым. Посмотри на Томаса: он уже не твой маленький братишка. Он выше тебя, шире в плечах и, без сомнения, сильнее. Придет день, когда я стану слаб и немощен. Тогда он будет защитой тебе и твоей семье. А для этого он должен быть сильным и умелым.
Клэр сглотнула горький комок, вставший ей поперек горла, и тихо вымолвила:
— Томас должен был стать священником.
— Тогда ему давно уже место в монастыре, а не здесь. Твой отец не занимался его воспитанием, Томас ничего не умеет.
— Как ты смеешь!.. — взвилась Клэр.
— Разумеется, смею. Твой отец был добрым и умным человеком. Он приносил людям радость. Но братом и отцом он оказался никудышным. Твои тетки давно уже должны были выйти замуж. Неудивительно, что Фелиция так ожесточилась,
— Она такая от рождения!
— Откуда ты знаешь? Тебя тогда на свете не было. Кстати, прежде чем ввязываться в такое опасное предприятие, твоему отцу следовало и тебя выдать замуж.
Клэр раскрыла рот от изумления.
— А Томаса нужно было либо отдать в монастырь, либо научить держать в руках оружие, — продолжал Ренальд. — А то он болтается без дела. Вы все здесь пребывали в иллюзии о том, что сурового и жестокого мира за стенами замка не существует. Отец внушил вам это, и вы за это поплатились.
Задыхаясь от ярости, Клэр подступила к нему вплотную:
— Ты не в состоянии понять, что движет человеком с возвышенной душой!..
— Еще как в состоянии!
— Ты убил моего отца и не испытываешь ни малейшего раскаяния! У тебя вообще нет души! И я заставлю тебя убедиться в этом! — невольно вырвалось у нее. Клэр уже не владела собой: — Ты убил Ульриха, чтобы скрыть свое преступление от меня. Мне не удастся наказать тебя за убийство отца, но в смерти Ульриха ты виновен, и я намерена доказать это перед судом!
— Ты не можешь доказать того, что является клеветой, — спокойно возразил Ренальд.
— Посмотрим!
Клэр повернулась и пошла прочь, но войдя во двор замка, опустила голову. Как он посмел говорить так о ее отце! Он хочет уничтожить добрую память о нем в ее сердце, как уничтожил его самого? Скорее всего Ренальд просто защищается, потому что жить с мыслью о том, что ты совершил убийство, очень тяжело.
Что ж, за убийство Ульриха она обязательно привлечет его к ответу.
Но каким образом? Как ей раскрыть это убийство, найти доказательства? Эйдо и граф уже расследовали это дело и не обнаружили никаких улик.
Клэр вспомнила о том, что отец считал полезным записывать свои мысли, когда хотел найти ответ на какой-нибудь сложный вопрос. Она достала вощеные таблички и, принеся их на кухню, счистила ножом старые записи. Как бы ей хотелось так же легко избавиться от внутренней потребности уничтожить Ренальда де Лисла!
Она вспомнила их прогулку по саду, то, как они вместе смеялись над повадками малиновки…
А в это время совсем близко от них лежало тело Ульриха, завернутое в саван.
— Так. С чего же начать? — спросила она себя вслух. Видимо, начинать следует с самого начала. Прихватив с собой вощеные таблички, Клэр отправилась выяснять, кто из слуг стоял на страже в тот день. Одного из них она нашла в хижине стражников.
— Я был в дозоре, леди, — ответил слуга, продолжая чистить оружие. — А Озрик стоял у ворот, так что спросите лучше у него.
Клэр поднялась на стену, где по деревянным мосткам шагал взад-вперед Озрик, и направилась к нему.
— Леди Клэр, — поклонился тот.
— Ты говорил с Ульрихом в тот вечер, когда он вернулся?
— Да, леди. Я стоял у ворот.
— Что именно он тебе сказал?
Стражник задумчиво почесал подбородок.
— Его появление было очень неожиданным. Я воскликнул что-то вроде того: «Ульрих! Где тебя носило? Мы уже решили, что ты погиб».
— И что он ответил?
— Он сказал, что ходил на волосок от смерти.
— На него кто-нибудь нападал? — спросила Клэр, записывая показания слуги.
— Не знаю, леди.
— Он не был ранен?
— Нет. Он выглядел очень уставшим, ноги у него были сбиты до крови, но он не был ранен.
— А куда он направился, войдя во двор? — Клэр решила несколько смягчить натиск, чтобы не пугать недоумевающего слугу.
— Он немного постоял у ворот, леди, словно раздумывая, куда бы ему пойти. Потом появился Рольф — он всегда тут как тут, когда что-то происходит, — и сказал, что в замке большой праздник, много еды и выпивки. Ульрих, помню, очень удивился.
— Удивился? — переспросила Клэр, делая заметку на табличке.
— Он знал о смерти лорда Кларенса, леди… — Стражник смущенно отвернулся.
— Да, я понимаю. И что Ульрих сделал потом?
— Он сказал: «Они что же, празднуют смерть господина?» А я ему говорю: «Не смерть, а помолвку. Леди Клэр выходит замуж за нового хозяина, за того самого Ренальда де Лисла, которого прислал король».
— И что дальше? — Клэр представила себе, как был потрясен верный оруженосец отца, узнав такую новость.
— Ничего, леди, — покачал головой стражник. — Он как-то странно посмотрел на нас и молча пошел в зал.
Клэр сделала еще несколько заметок и окинула взглядом светлую даль, чтобы собраться с мыслями. Скорее всего Ульрих знал правду о Ренальде. Но почему тогда он не ворвался в зал и не сообщил всем об убийстве своего господина? Он должен был ненавидеть Ренальда де Лисла ничуть не меньше, чем она.
Чем она должна была бы.
Шум сражения возле стен замка изменился, на смену беспорядочным ударам и крикам пришли ритмичные звуки, напоминавшие барабанный бой.
Ренальд де Лисл, обнаженный по пояс, рубил мечом ствол поваленного дерева. На его груди, плечах и спине бугрились мышцы. В руках у него был знаменитый черный меч. Ренальд легко кружил вокруг дерева, нанося удары из разных положений. И каждый его удар достигал цели и был бы смертельным, если бы на месте дерева стоял человек.
Так же как во время ритуального танца на празднике, Клэр была заворожена звериной грацией и силой Ренальда.
Наконец он откинул со лба прядь взмокших волос, запрокинул голову, стараясь восстановить дыхание, и вдруг замер, заметив Клэр на стене. Тогда он размахнулся и глубоко вогнал меч в дерево.
Клэр почему-то испугалась и поспешила к лестнице. Она хотела скорее оказаться на
