Одуванчиков глазок.
Гимназистка, гимназистик.
Он кладет ей в книгу листик.
Бантик снят с ее косы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вот студент. Он из 'идейных',
С ним две барышни 'кисейных'.
По песку рисует зонт.
'Декадентов не читаю'.
'Что вы! Я предпочитаю
Старым их'.
'Ах, да! Бальмонт!..'
Мамка юная с солдатом,
Страстью вешнею объятым.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
С ревом мчат автомобили
Модных барынь налегке.
Душно.
Последние годы Поликсена Соловьева жила в Крыму. Болезни, страшная нужда сделали невозможным возвращение домой, и любимый Крым стал местом 'заточения', с грустью констатируют биографы.
Подруги участвуют в 'спасении школ'. Поликсена Сергеевна преподает в литературной студии при Феодосийском наробразе, читает лекции в Народном университете в Коктебеле. Волошин помог получить академические пайки. Увы, 'основной доход' - вышивание шапочек для курортников. А для себя - стихи. Поликсена Сергеевна увидела свой сборник 'Последние стихи' (1923), в них тоска по срединной России.
Там теперь пахнет грибами и прелью
В злато-багряном затишье низин,
Воздух осеннего полон похмелья,
Зыбок полет паутинных седин.
Только б увидеть дрожанье осины,
Только бы заяц мелькнул через гать,
Только б прохладные гроздья рябины
Жадно в горячих ладонях зажать.
Здесь я томлюсь в душных ветрах пустыни,
Страшен мне моря пророческий глас:
Он возвещает о тяжкой године,
Грозным страданьем грядущей на нас.
Только б под тихие хвойные своды,
Только бы к бледным родным небесам,
Только б средь милой убогой природы,
Только бы там!
('Там')
Волошин вспоминал, что поэтесса очень боялась умереть в Коктебеле. Провидение услышало ее. В декабре 1923 года она приехала наконец в Москву, где ей сделали операцию. В августе 1924 года Поликсена Сергеевна скончалась.
Она покоится вместе с отцом и братьями в некрополе Новодевичьего монастыря около Смоленского собора. На нем скупо: Allegro / Поликсена Сергеевна Соловьева. 20 марта 1876 г.- 16 августа 1924 г.
Помяни мои белые ночи
В твой горячий,
В твой солнечный день,
просила она в одном из своих стихотворений.
Так помянем ее. И будем надеяться, что в жизни есть не только 'проклятье и боль', но есть и счастье. Счастье познания, счастье встречи с прекрасным. Счастье - в ожидании счастья.
Есть имена, которые окружены мифами, но мифы эти не искажают образ, а напротив, дополняют его, привнося новые краски, и еще более подтверждают логику характера. Такова мать Мария. Нет ее фотографий, нет записей ее голоса. Но остались воспоминания о ней. Остались ее стихи, ее философские труды. Осталась легенда о ее кончине. Мы никогда не узнаем доподлинно, как погибла она. Да и важно ли это? Нельзя не согласиться с одним из ее современников, что 'есть нечто греховное, суетное в жажде реальных подробностей'. Миф сделал ее святой. Это только подтверждает, что мать Мария 'шла навстречу своему мученическому концу, не отклоняясь, не отстраняясь'.
Зачем жалеть? Чего страшиться?
И разве смерть враждебна нам?
В бою земном мы будем биться,
Пред непостижным склоним лица,
Как предназначено рабам.
Эти слова написаны ею еще в 1916-м! Так кто же она, мать Мария? Странные мы люди. Мы много и с благодарностью вспоминаем мать Терезу, а спросите о матери Марии... В лучшем случае кто-то вспомнит одноименный фильм Сергея Колосова с Людмилой Касаткиной в главной роли...
Действительно - кто она? Поэтесса Серебряного века Кузьмина-Караваева? Философ Елизавета Скобцова? Или просто Лиза Пиленко, которая в 1916-м напишет:
Мне дали множество имен,
Связали дух земным обличьем...
А в поэме 'Духов день' в 1942-м уточнит:
...И я вместила много; трижды - мать,
Рождала в жизнь, и дважды в смерть рождала.
А хоронить детей, как умирать.
Копала землю и стихи писала.
С моим народом вместе шла на бунт,
В восстании всеобщем восставала.
В моей душе неукротимый гунн
Не знал ни заповеди, ни запрета,
И дни мои,- коней степной табун,
Невзнузданных, носились. К краю света.
На запад солнца привели меня,
И было имя мне - Елизавета.
Елизавета Юрьевна, Лиза Пиленко, родилась 8/20 декабря 1891 года в Риге. Со стороны матери дворянские предки состояли в родстве с Фонвизиными и Грибоедовыми. Отец - юрист, товарищ прокурора Рижского окружного суда.
В 1895 году он оставит службу и переберется с семьей на юг, в Анапу, где займется виноделием, станет директором Никитского ботанического сада. Этот неожиданный кульбит закончился драматически - в 1896 году отец Лизы скончался. Мать увезла девочку в Петербург; правда, лето они по-прежнему буду проводить в Анапе.
Окончив в Петербурге гимназию, Лиза поступила на философское отделение историко- филологического факультета Бестужевских курсов. Этого ей показалось недостаточно, и Лиза оканчивает Петербургскую духовную академию. Только не надо ее представлять 'синим чулком'. Напротив, была она живая и общительная, с несвойственным для Петербурга 'ярко-румяным цветом лица'. Современники запомнили ее 'жизнерадостно-чувственной, общительной особой'. Очень избалованная матерью, Лиза производила впечатление взбалмошной и самоуверенной. Совсем другой ее увидел Александр Блок:
