— А Маркиз действительно хороший конь? — осторожно спросил я.
— Отличный! — сразу отозвалась она. — Представляешь, как бы он смотрелся на манеже, в цирке? Ты цирк любишь?
— Люблю. Акробатов, зверей. И клоунов. В Москве все собирался сходить в новый цирк, что на проспекте Вернадского. Куда там! Никак не мог достать билет…
— Пишут, красивый цирк.
— Еще бы! Наверное, манеж раз в десять больше, чем в старых.
Лариса ткнула в меня пальцем и рассмеялась.
— Ты чего? — удивился я.
— Чудак! Все, ну все манежи в мире одного размера — тринадцать метров.
— Иди ты!
— Вот тебе и иди. Стандарт.
— Это что же, как хоккейное поле?
— Оно тоже всегда одинаковых размеров?
— Всегда.
— И цирковые манежи тоже. Это повелось с первого цирка во Франции. Был такой наездник — Франкони. Он жену и сына Наполеона учил верховой езде. Как называют в цирке — «школе». Его цирк назывался «Олимпийский». Оттуда и пошли эти тринадцать метров.
Я прикинул расстояние.
— Не много.
— Достаточно. В старое время на обыкновенном манеже разыгрывали грандиозные пантомимы, с водой, фонтанами, лодками. Места хватало.
— Когда это, в старое?
— В прошлом веке. И в начале этого.
Мы не съели и половины арбуза, а уж больше не могли.
— Хочешь еще? — предложил я.
— Лопну. Ты хочешь — режь.
— Во! — провел я рукой по горлу. — Где бы руки помыть? Липнут.
— Пойдем.
Она подвела меня к водопроводной колонке. Когда Лариса держала рычаг, а я мыл руки, девушка тихо сказала:
— Смотри.
Из палаты вышел отец Леонтий, держа под руку свою жену. У Лопатиной в руках был небольшой узелок. Отец Леонтий чему-то улыбался.
Проходя мимо нас, супруги задержались.
— Лара, я там в тумбочке оставила расческу и бигуди. Пользуйся, — сказала Лопатина.
— Хорошо, Оля. Вообще-то я тоже скоро…
— Здравствуйте, — вежливо поклонился отец Леонтий.
— Приветствую, — ответил я.
— Познакомься, Оля. Дмитрий Александрович, твой земляк.
Оля протянула мне руку. Я показал свои мокрые. Она улыбнулась.
— Я знала, что вы из Калинина. Зашли бы к нам как-нибудь? А то даже не раскланиваемся.
— Зайду, — пообещал я. — Обязательно.
— Заходите действительно. — Отец Леонтий весело посмотрел на меня. И еще раз повторил — Заходите. — Он что-то хотел добавить, но, потоптавшись, только кивнул: — До свидания. Ждем.
Мы вернулись на скамейку.
— Дима, скажи честно, ты по делу ко мне или просто проведать? — неожиданно спросила Лариса.
Вообще-то поговорить надо, — вздохнул я.
— Ты молодец.
— Это почему?
— Противно, когда врут. Ну давай спрашивай.
— Пойми меня правильно, — неуверенно начал я, — никого никогда не интересовало бы то, что происходило у вас в последние дни с Сергеем… — Я посмотрел на нее, какая будет реакция.
— Продолжай, — кивнула она.
— Лучше ведь от тебя узнать, чем говорить с кем-то, — оправдывался я.
— Это верно, — сказала Лариса. — Только я уверена, что это не имеет отношения к Маркизу.
— У вас ведь вышла какая-то ссора?
— Но при чем здесь лошадь?
— А при том: Скакуном очень интересовались приезжие. Очень! В том числе и некий Васька. А Сергей крутился последние два дня с этим Васькой. Водой не разольешь.
Лариса нахмурилась.
— Ты знаешь, что Нассонов хотел выгодно обменять Маркиза? — спросил я.
— Знаю. Но опять же при чем здесь Сергей?
— Как ты думаешь, сколько стоит Маркиз?
— Ну восемьсот — девятьсот.
— Председатель оценивает в тысячу.
Она усмехнулась:
— То он хотел в табун его забраковать, а теперь — тысяча! Вообще этот Нассонов…
— Оставим Нассонова в покое, — напирал я. — Что говорил тебе Сергей по поводу Маркиза?
Лариса склонила голову набок, как бы взвешивая, что можно говорить, а чего не следует.
— Видишь ли, Маркиз никому не давался. Кусал, брыкался. И когда я обратилась к Нассонову насчет транспорта для поездок по хуторам, он дал Маркиза. Лошадей я люблю с детства. Потому и стремилась в цирковую школу. А Сережка поначалу испугался за меня… Он ведь первый пытался объездить Маркиза. Не получилось.
— Но ведь у тебя получилось?
— Да, сама не знаю, чем угодила Маркизу.
— Понравилась, наверное.
— Может быть.
— Хорошо, я это понимаю. Но почему ты вдруг не захотела участвовать в скачках?
— Сергей был против.
— Почему?
— «Почему, почему»… Потому что боялся, наверное.
— Так мы выяснили: с Маркизом ты отлично поладила! — сказал я нетерпеливо.
— Маркиз был резвее его кобылы… Может быть, не хотел осрамиться.
— Понятно. Странные они люди. Всю жизнь целыми семьями проводили в пути, на лошадях, а считают зазорным, если женщина сядет на коня. Неужели так у многих народов?
— Нет, такого больше не знаю. Вон в Средней Азии женщины веками были под паранджой, в гаремах, и то у них есть спортивная игра «Кыз-Куу». Это значит — «Догони девушку».
— Что это за игра?
— Парень должен нагнать девушку на коне.
— И что тогда?
— Если догонит, получает поцелуй.
— А если не догонит?
— Девушка на обратном пути нагоняет такого неудачника и наказывает плеткой.
— Интересно, — сказал я. А сам подумал, что Ларису я бы догнал во что бы то ни стало. Но я не умею ездить на лошади! Ничего, научился бы… — Все-таки странно. Цыгане — народ вольный, и такой предрассудок…
— У нас тоже много предрассудков. Черная кошка, число тринадцать, сидеть перед дорогой.