улыбкой. — Тем более — шикарную и в приятном обществе…
— Иностранцев? — уточнила Дагурова.
— Вот именно. Это вам не наши вахлаки…
— А Бородин? — спросила Ольга Арчиловна. — Его обществом вы почему-то не брезговали.
— Да, Наталья Егоровна, — как бы невзначай поинтересовался Латынис, — сегодня гипс ему накладывали вы?
— Какой гипс? — побледнело лицо вдовы.
— Третья серия фильма «Бриллиантовая рука», — с невинной улыбкой посмотрел на допрашиваемую Ян Арнольдович.
— При чем тут «Бриллиантовая рука»? — растерянно оглядела присутствующих Ступак.
— Наталья Егоровна, не надо прикидываться дурочкой, — сказал Рунов. — Бородин и Кочетков задержаны. Ценности изъяты. Знаете, у меня такое впечатление, что вы не отдаете себе отчета, в каком положении находитесь. Оказали вооруженное сопротивление работникам милиции, ранили двоих. В доме найден буквально арсенал оружия…
— Не у меня в доме, а у Ступака, — возразила вдова.
— Имущество у вас общее, — пожал плечами генерал.
— Замечу еще, — добавил Латынис, — сегодня ваши люди убили сотрудника милиции.
— Где? — испуганно посмотрела на него Наталья Егоровна. — Когда?
— Когда? — сурово произнес Рунов. — Во время преследования Бородина и Кочеткова. Из автомата…
— Но ведь им сказали стрелять по скатам! — вырвалось у вдовы.
Она осеклась и опустила голову.
— Кто приказал стрелять? — выдержав паузу, спросила Дагурова.
— Ступак! — почти выкрикнула вдова. Она ни разу не назвала мужа по имени. — Он словно ополоумел! Говорила ему, умоляла! Никаких пистолетов, автоматов, никакой крови!..
— Расскажите по порядку, — попросил Рунов. — И пожалуйста, спокойно.
— Хорошо, хорошо, — закивала Наталья Егоровна. — Короче, Ступак понял, что на крючке. И решил смотаться. Ну, и лечь на дно…
— А как же дом? — не выдержав, прервала ее Дагурова. — Вернее, дома?.. Этот, в Крыму, и в Подмосковье?
— О чем вы говорите! — отмахнулась вдова. — Того добра, что было на Бородине, хватило бы на сто таких домов.
— Понятно, — кивнула Ольга Арчиловна. — Дальше?
— Было задумано так: Бородина доставят в аэропорт, где его уже ждал санитарный самолет. Потом переправят в одно место…
— Куда именно? — спросил Рунов.
— А вот этого Ступак мне не сказал. — Она приложила руки к груди. — Поверьте, не вру. Знаю только, что встреча с Бородиным должна была состояться через два дня.
— А если бы он скрылся с вашим добром? — спросил Латынис.
— Не скрылся бы, — протянула Наталья Егоровна. — Не посмел бы. Вы не знаете законов их мира: нашли бы из-под земли.
— Ну а вы со Ступаком? — продолжал допрос Рунов.
— Мы должны были сегодня, — она посмотрела на старинные каминные часы и поправилась: — Теперь уже вчера, незаметно скрыться из города. Все шло нормально, но вдруг Ступак услышал, что на хвост «скорой» села милиция. Это подтвердил по рации Хинчук.
— Он тоже был в машине? — уточнил Латынис.
— Ну, конечно. Ему-то и дал муж команду использовать запасной вариант.
— Катер? — спросил Рунов.
— Да, — подтвердила вдова. — Затем кому-то сказал по рации: отшейте легавых. Бить по шинам… Как сейчас помню: именно бить по шинам. Неужели все-таки убили?
— Убили, — сурово сказал Рунов. — Старшего лейтенанта Шировского. Остались двое сирот.
Она покачала головой и продолжала:
— Когда Ступак услышал, что за дело взялись пограничники, совсем озверел…
При этих словах Латынис и генерал незаметно переглянулись.
— Во двор ворвались милиционеры, — рассказывала дальше Ступак. — Муж схватился за автомат. Буду бить гадов, говорит, — она извиняющимся взглядом обвела присутствующих, — простите, это его слова… Буду, говорит, бить до последнего патрона. Отняли у меня все, на что я положил жизнь… — Наталья Егоровна вздохнула. — В сущности, для Ступака ничего в мире не существовало, кроме денег. Он понял, что все потерял.
— И потому застрелился? — спросила Ольга Арчиловна.
— Да, поэтому, — снова вздохнула вдова. — И еще потому, что панически боялся ареста. Никому никогда не позволял говорить в его присутствии о тюрьме, колонии…
— Наталья Егоровна, — снова вступил в разговор Анатолий Филиппович, — вот вы сказали, Ступак узнал, что за дело взялись пограничники. Он что, телепат?
Вместо ответа вдова встала, подошла к японской стереосистеме и нажала какую-то клавишу. В комнату ворвался мужской голос:
— «…предположительно тридцать — тридцать пять лет, волосы темные, с большими залысинами, картавит. Одет в костюм из джинсовой ткани-варенки. Может находиться у любовницы по адресу улица Мориса Тореза, десять, квартира сорок девять…»
Наталья Егоровна выключила приемник. Присутствующие недоуменно переглядывались.
Голос принадлежал заместителю Рунова, а передача велась на волне, известной очень узкому кругу лиц. Речь шла о поисках тех, кто обстрелял Латыниса и Шировского.
Когда всеобщее замешательство прошло, генерал поинтересовался, откуда Ступаку стали известны частоты, на которых работает милиция.
— Понятия не имею, — ответила вдова.
— Не Киреев ли сообщил?
— Вполне возможно.
— А какая кличка была у Ступака? — спросила Дагурова.
— Несколько. Дуплет, Кляча, — вдова усмехнулась. — Жирный — это вы ему присвоили.
— А кто присвоил кличку Сова? — спросил Латынис.
— Сова — это не Ступак.
— Киреев?
— Что-о? — презрительно протянула Наталья Егоровна. — Донат — вошь. Ступак его терпеть не мог, вам сдал его, но Сова вызволила.
— Так кто же Сова? — нетерпеливо спросила Ольга Арчиловна.
— До сих пор не знаю.
— Наталья Егоровна, — сказал до этого молчавший Ветлугин, — где партия героина, что вы получили от Лохматого?
— Где? — усмехнулась она. — Плывет по морю-океану вместе с Капочкой Савельевой и Киреевым. Так что вы зря старались, искали здесь.
— Кому и когда они должны передать наркотики?
— Считайте, птички улетели, не поймаете, — с иронией произнесла Наталья Егоровна, но под суровым взглядом генерала Рунова посерьезнела. — Кому — не знаю. А вот где… Перед отъездом муж говорил с Савельевой. Она называла какой-то остров, — Ступак поморщила лоб. — Итальянский… На этом острове теплоход, на котором Капочка милуется с Донатом, должен сделать очередную остановку. Экскурсия в город и прочее. В городе и состоится встреча с каким-то иностранцем.
— Название города? — расспрашивал Ветлугин. — Не расслышала.
— Но Италия — точно? — настойчиво интересовался майор.
— Точно.
