парень, обратно. О твоей же, мол, жизни забочусь. Когда права отбирал, сказал, что вернут, когда прослушаю лекцию в ГАИ.
— Вот видишь, Герман! — обрадованно воскликнул Евгений Иванович. Дело выеденного яйца не стоит!
Боржанский сел в кресло и мрачно уставился в пол. Оптимизма Анегина он явно не разделял.
— Как же теперь с товаром? — спросил он после некоторого молчания. Завтра в Ростове в десять утра будет ждать Чикомас…
Евгений Иванович кивнул на Берестова:
— Он отвезет.
Боржанский сначала воспротивился этому. Между ними опять едва не вспыхнула ссора. Но под напором Анегина Герман Васильевич все-таки дал свое согласие послать Берестова. На том же грузовике- фургоне. Он разъяснил Виктору, как ему надо действовать в Ростове. Первым делом встретиться с Чикомасом, передать ему джинсы и майки, изготовленные подпольными надомниками, а затем отвезти в магазин легальный товар сувенирной фабрики.
— На обратном пути, — заключил Герман Васильевич, — прихватишь из Ростова одного человека. Возвращайся ночью, чтобы его ни одна душа не видела. Понял?
— Хорошо, — кивнул Виктор.
— Отвезешь того человека на хутор к дяде Кондрату, — приказал Анегин и, похлопав шофера по плечу, дал ему коробочку с иностранной этикеткой: Как почувствуешь, что спать тянет, проглоти одну пилюлю…
Надо было спешить. Виктор и Громила поехали в гараж, сменили на грузовике изношенные скаты на новые. И Берестов отправился в Ростов.
Он гнал машину всю ночь и прибыл за час до условленного времени. Припарковал машину на стоянке у колхозного рынка.
Ровно в десять к грузовику подошел небольшого роста мужчина с желтоватым цветом лица и тяжелыми мешками под глазами. Оглядевшись, сказал:
— Привет.
— Здорово, — ответил Берестов, открывая ему дверцу в кабину.
По описанию Анегина это действительно был Чикомас.
— Казак звонил, — продолжал тот, устраиваясь на сиденье. — Двинули ко мне.
И назвал адрес.
У него на квартире Виктор оставил три огромных чемодана и поехал в магазин — сдать продукцию фабрики. Вернувшись к Чикомасу, он наскоро поел и заснул как убитый. Чем занимался хозяин квартиры весь день, Берестов не знал. Проснулся он, когда за окном уже была темень. Чикомас опять накормил его, дал внушительный сверток с деньгами и коротко бросил:
— Поехали.
Он был неразговорчив, этот ростовский компаньон.
Остановились на одной из улиц возле сквера, где их поджидала высокая женщина. Головной платок скрывал почти все ее лицо, воротник плаща был поднят. К удивлению Виктора, она села не в кабину, а полезла в кузов.
— Счастливо, — бросил на прощанье Чикомас.
Берестов погнал машину назад, в Южноморск.
На рассвете заспанный дядя Кондрат открыл ворота анегинского загородного дома. Женщина спрыгнула из кузова и прошмыгнула во двор. Лица ее Виктор так и не разглядел.
Он облегченно вздохнул и поехал домой. Досыпать.
— Ты можешь хотя бы в выходные побыть со мной? — взмолился Кирилл Демьянович. — А то скоро начну сам с собой разговаривать…
Была суббота.
— Есть идея, — сказала Инга Казимировна. — Поедем в Селиваны? На днях встретила в городе Глаголева. Взял с меня слово, что приеду в гости… Представляешь, два дня на природе! Ни о чем не будем думать! Погуляем по лесу, покатаемся на лодке. Там чудесное озеро!..
Инга Казимировна рассказала, кто такой Глаголев и почему он стал лесником.
Профессор не скрывал своей радости. Уж в леспромхозе-то Ингу Казимировну не отыщут. Встряхнется, отдохнет от дел. Дома по вечерам и то не дают покоя телефонные звонки.
На небе повисли кипы ленивых облаков. Предвестники осени. В кронах деревьев мелькали пожухлые листья. На косогоре выметнулись тяжелые стога сена. В открытые окна машины ворвался запах высушенного разнотравья.
— До чего же хорошо! — не удержалась Инга Казимировна.
В Селиванах они и вовсе ошалели от торжественности высоких темных елей и таинственной красоты озера.
— Ты знаешь, — сказал Кирилл, выходя из машины у дома лесника, Глаголев выиграл, сменив профессию.
Инга Казимировна поняла, что это камень в ее огород.
Приезд гостей хозяева восприняли как праздник.
— Вот не ожидал, вот обрадовали! — говорил Евгений Родионович, не зная, куда их посадить и чем угостить. — Обещают приехать все, но мало кто заглядывает в нашу глушь…
Дом ему выделили внушительный. Сруб-пятистенка. С двумя печами. Предшественник Глаголева имел большую семью. При доме был разбит небольшой садик, огород. Имелся закут для скотины.
— Корову заведете? — шутливо спросила Гранская, когда Евгений Родионович и Рената показывали свое хозяйство.
— Непременно, — серьезно ответил Глаголев. — Травы кругом!..
— Косить умеете? — поинтересовался Шебеко.
— Штука нехитрая, — сказал бывший следователь.
— Как сказать, — усмехнулся профессор. — По-настоящему — искусство… Мой дед был мастер. Муравушка у него ложилась — загляденье! Махал косой, словно рисовал…
— Как тебе жизнь на природе? — обратилась Гранская к Ренате.
— Нам с Женей здесь хорошо, — просто ответила она.
Рената похорошела. Румянец во все щеки, глаза лучились спокойствием и тихой радостью.
— А цветы? — спросила Инга Казимировна у Глаголева, вспомнив его увлечение.
— Сколько хотите, — обвел он руками вокруг. — Ромашки, иван-чай, кипрей…
Они оба рассмеялись, поняв друг друга.
Глаголев сходил в дом за лукошком.
— Я вас оставлю на полчасика. Пойду нарежу грибков…
— Как это нарежу? — поразился профессор.
— Мы не ищем, — с улыбкой пояснила Рената. — Снимаем урожай, как на огороде.
— Я с вами, — решительно заявил Шебеко Евгению Родионовичу.
— С удовольствием, — согласился Глаголев. — Тут недалеко.
Мужчины ушли. Инга Казимировна взялась помогать хозяйке, расспрашивая при этом об их житье- бытье.
— А нам лишь бы вместе, — говорила Рената. — Не понимаю, как это другие надоедают друг другу. На люди стремятся. Отдыхать ездят отдельно… Мне с Женей интересно. Он никогда ничего не скрывает от меня, всем делится…
— И даже служебными делами?
— В пределах, конечно, — смутилась Рената и стала оправдываться: Никаких ваших тайн он не выдавал. Так, в общем…
— А ребеночка думаете?.. — спросила Инга Казимировна.
— Уже…
— Сколько месяцев?
