денется, а он сомневался.
ГЛАВА 34
Первый удар по лицу показался легкой щекоткой, зато от второго зазвенело в ушах. Антон дернулся от оплеухи и ощутимо приложился затылком о каменно-твердую поверхность. В голове мигом оформилась мысль, с детства знакомая каждому хулиганистому шкету: — 'Ударили по левой щеке, подставь правую, но не дай себя ударить'. Парень вскочил, перехватил за тонкое запястье занесенную для удара руку и, ориентируясь на звук дыхания, с наслаждение впечатал кулак в невидимого противника. Спарринг-партнер глухо хрюкнул и отлетел куда-то в сторону.
— Так-то лучше, — удовлетворенно пробормотал Антон, разминая кисть (а нехило приложился, качественно), пытаясь сообразить, почему вокруг так темно.
— Ты обалдел, что ли? — донесся до него гнусавый голос, — так же и убить можно…
— Тимоха, блин, — только сейчас парень сообразил, где находится, кинулся к шмыгающему носом пацану, — чего ты по лицу бил, не переношу этого, у меня реакция мгновенная. Очень больно?
— Угу… — чуть более живо сказал Тимофей.
— Ты меня просто тряхнуть не мог?
— А толку? Лежал, как пыльным мешком прибитый, только и радости, что дышал, но слабенько так, с перебоями.
— Ну а ты, судя по голосу, жить будешь, — усмехнулся Антон, усаживаясь рядом.
— А толку? — безнадежно продублировал предыдущий вопрос пацан, — темно, как у чёрта в ж…, то есть хоть глаз коли, — поправился он, — куда двигаться неясно.
— Верно заметил…
— И Птаха нет нигде.
— Как нет? — всполошился Антон, — нам Людмила за него голову оторвет, он ей заместо детеныша. А ты хорошо смотрел?
— Прошелся, прислушиваясь, тихо везде. Тебя-то слышно было, а его нет.
— Так может, он умер?
— А тело? Я б наткнулся обязательно, он чуть впереди бежал.
— Тоже верно…
Помолчали немного, потом Тимофей спросил:
— А ты все помнишь?
— Про Кащея?
— Да нет… Про старика? Как думаешь, то, что он рассказал — правда?
— Нет, блин, — возмутился Антон (с языка рвались гораздо более крепкие выражения, но не будешь же знакомить с неформатной лексикой 'гостя из будущего', думается, там такие словечки не в ходу) — я повелся на твою придурь, как последний лох, поперся искать 'братьев по разуму', а ты теперь сомневаешься?
— Кто ж знал, что так будет…
— А, кстати, что это было?
— Похоже на ментальную атаку…
— А это что за хрень? — Хорошо, что Тимка в темноте не видит. Антона перекосило от новой заморочки. Не дурак, киношки про сверхчеловеков видел. Мало ему Людмилы с навязчивой идеей прикончить Кащея, теперь ещё и иксмены нарисовались. Да, паря, ты конкретно попал…
— В нашем случае, — занудно начал Тимофей, — значит, что кто-то или что-то не хочет, чтобы мы шли дальше.
— Так, хватит, все понятно… Возвращаемся. — Антон решительно встал и подтолкнул пацана, который и не думал шевелиться. — Чего сидишь?
— Все дело в том, что мы не знаем где здесь «назад» и где «вперед»…
— Да без разницы, куда идти, лишь бы идти…
— Мысль изреченная есть ложь… — заметил Тимофей.
— Вставай, философ доморощенный, хватит сачковать. — Антон дернул его за руку так, что чуть не вывихнул самому себе плечо. — Кто хочет действовать, ищет возможности, а кто не хочет, причину… Ну его нафик, я уже как ты, вещать начал.
— Может, это последствия вторжения в наш мозг? А что, — внезапно оживился Тимофей, — ведь были случаи, когда после контакта с инопланетянами некоторые люди обретали не присущие им способности, например, могли исцелять больных или становились полиглотами…
Он догнал парня и теперь шел чуть позади.
— Я бы предпочел видеть в темноте. — Антон споткнулся в очередной раз, тихонько чертыхнулся и, касаясь шершавой стены рукой для пущей устойчивости, зашагал, не обращая внимания на разглагольствования своего спутника.
То ли зрение адаптировалось в темноте, то ли и впрямь стало светлее, но вскоре он стал различать буровато-коричневый оттенок стен. Внезапно Антон остановился, дотрагиваясь до камня с глинистыми разводами на нем.
— А ведь этот штрек рукотворный, смотри, ровные зазубрины, как будто кайлом поработали. Значит, зАмок недалеко, идем правильно.
Тимофей буквально прилип носом к стене, разглядывая и ощупывая её.
— Наоборот, удаляемся, — наконец сказал он, — вспомни, там были плиты гладкие, будто полированные, и слегка светились, а здесь… Надо вернуться, мало ли куда забредем.
— Да ты что? Как можно заблудиться, коридор прямой, как стрела… Ладно, давай, разворачивайся, мы не изыскатели-первопроходцы, нам домой надо.
— А как же старик? Мы не будем его искать? — грустно спросил Тимофей.
— Достал ты уже со своим стариком, сам же сказал, что нас не хотят к нему пускать, значит, нечего напролом переться.
Злость — плохой советчик, но хорошая плеть. Антон несся вперед, не оглядываясь, пока горло не запершило от студеного воздуха, который он, запыхавшись, жадно втягивал открытым ртом.
— Неплохо бы водички глотнуть, да? — обернулся он назад и осекся.
Тимки рядом не было.
— Вот баран упертый… — никуда уже особо не торопясь, парень поплелся назад. Усталость навалилась внезапно и пугающе. В животе сердито урчало, напоминая о том, что неплохо было бы забросить туда что-нибудь, пусть даже не очень калорийное. А ведь неясно — сколько они провалялись без сознания. Может, час, а может, день… Знал бы Антон, что их незапланированная спячка длилась гораздо больше, он не был бы так оптимистичен.
Внезапно парень увидел, как впереди, словно ниоткуда, появились два желтых переменчивых огонька. Ноги его внезапно ослабли, струйки холодного пота потекли вдоль позвоночника. Антон застыл на месте, хотя до жути хотелось дать деру, но, судя по скорости приближения огонёчков, бежать бессмысленно. Все равно догонят…
— Там развилка… — пролаял громадный волк, в одно мгновение оказавшийся рядом с парнем.
— Ну и шуточки… — Антон смахнул капли пота с ресниц. — Никогда ее думал, что могу так перетрусить…
— Штаны сухие? — оборотень шумно задышал, что надо думать означало издевательский хохот.
— Было б чем, были бы мокрые. Ты где шлялся, почему отстал?
Хлоп!
От неожиданно сильного порыва горячего ветра Антона слегка качнуло. Уши заложило, как при наборе высоты. В замкнутом помещении трансформация произошла более впечатляюще — такое ощущение, что вблизи разорвалась граната. Парень торопливо сглотнул и понял, что прослушал начало пламенной речи Тимофея.
— …чует гораздо лучше, чем люди. — Ага, вроде понятно, размышления Тимки можно пропустить. — Так и получилось.
— А с этого места, пожалуйста, поподробнее…
— Я пошел вперед, добрался до развилки. Кстати, вполне возможно, что она не одна здесь, просто мы не замечали поворотов, не присматривались.
— Что тут можно было увидеть? — пробурчал Антон.
— Что? — не понял оборотень.
— Продолжай…
— Шли и шли себе, думали, что ход один-единственный, а тут возможно целый лабиринт. Ну, вот, а оттуда духом не таким стерильным, как здесь, тянет. Я не рискнул один туда соваться, побежал за тобой, а ты далеко уже ушел.
— Из лабиринта нам вовек не выбраться, разве что ты проводником будешь. Веди, Сусанин…
— А это кто?
— Неважно, — отмахнулся Антон. Эх, историки будущего, такого человека забыли…
Волк мчался вперед стремительными прыжками. Парень с трудом поспевал за ним, но не притормаживал разогнавшегося ни на шутку Тимофея. А вдруг там, взаправду, выход? Глупо терять время и ползти, как черепаха. Зловредный рассудок настойчиво советовал не расслабляться, чтобы не стало мучительно больно из-за несбывшихся надежд, но Антон его не слушал. Что бы там их ни ждало, всё лучше, чем окружающая темнота и неизвестность. От бесконечного диалога со своим внутренним голосом парень уже устал. Тот без конца рисовал всяческие ужасы и убеждал никуда не ходить, а смирненько сидеть на месте и ждать помощи.
'Если бы я был уверен в благополучном исходе ничегонеделания, разве я поддался бы на явную авантюру оборотня. Да ни за что!' — и уперся в волка, смирно сидящего на месте.
— Уже пришли? Быстро-то как, — притворно удивился Антон. — А чего сидим, чего ждем?
— Тебя, — прорычал едва слышно Тимка, — плетешься еле-еле.
— А что шепчешь?
— На всякий случай…
— Оборачиваться будешь или так пойдешь?
Волк отрицательно мотнул крупной башкой.
— Ну, тебе виднее…
— Оттуда металлом тянет, — внезапно сказал оборотень, — ржавым.
— Давай я вперед пойду, а ты меня прикроешь, если что… — Антон сам не ожидал от себя такого самопожертвования, рядом с волком он смотрелся, как субтильная барышня перед
