сомнамбулы.
— Пересчитай одну.
Клык послушно зашевелил пальцами-сосисками.
— Все верно.
— Настя по мелочам людей не дурит, — с кривой ухмылкой бросил Парамон.
Головлева, не вынимая руки из кармана тяжелого бархатного халата, пружинисто поднялась.
— Ну, Сашок, бери деньги. Думаю, свидимся еще, чайку попьем.
— Добрая ты стала, Настя, что-то. Легко с большими деньгами расстаешься, или думаешь, что ненадолго?
— Чего уж там, где наше не пропадало!
— Деньги взять — дело нехитрое. Может, с нами проедешься, ты бабенка боевая, небось и «пушка» в кармашке припасена.
— Саша, не смеши людей. Взял деньги — и дуй.
— Не знал я, к кому еду. Пожалуй, тут за подмогой смотаться надо.
— Дело хозяйское. Деньги тебе отдали, они в чемодане. Хочешь — бери с собой, хочешь — здесь оставляй. Сам за них отвечаешь. А ты, парень, — она повернулась к Клыку, — постарайся не делать резких движений.
Баба Настя вытащила из кармана халата пистолет внушительного калибра.
— Объясни, Саша, какие дыры получаются, когда я стреляю. От одного сквозняка можно простудиться.
— Ладно, Настя, кончай. Деньги большие, дай я хоть позвоню своим пацанам.
— Телефон еще вчера сломался, можешь проверить.
— Как хочешь, один я отсюда не уеду. Пусть с нами Давид поедет.
Давыдов переводил взгляд с бабы Насти на Парамона: крупные звери встретились. Но какова старуха, если Парамон боится выйти из дома с деньгами!
— Езжай, сынок, с ними, раз они такие пугливые. Все будет хорошо.
Не верилось Давиду в счастливый исход. Может, отдать деньги Парамону по-хорошему? Но разве со старухой поспоришь, тем более что в пятистах тысячах, на которых уже кровь двоих, есть и ее доля.
— Ну что ж, Настя, мы поехали, привезем тебе Давида в лучшем виде. Цепляй, Коля.
В руке гиганта чемодан казался крохотным, и было непонятно, как в нем может уместиться такая сумма.
Давид, успокоенный твердым взглядом бабы Насти, вышел первым. За ним, склонив головку, шагнул Клык, замыкал шествие Парамон. Выходя, бросил:
— На узкой дорожке мы встретились, Настя!..
— Не забудь — там, в чемоданчике, хитрый замок. Привезете Давида, — получите ключик, без ключика полезете — сгорят денежки.
— Не меняешься, Настя. Димка с Бритвой, я слышал, тоже не ушли?
И, не дожидаясь ответа, нырнул в проем. Баба Настя, едва гости вышли, взлетела на второй этаж. Нажала кнопку телефонного аппарата, сразу отозвался нужный номер, зафиксированный в компьютерной памяти.
— Это я. Отменяется.
На противоположном конце повесили трубку. Парамон не зря опасался — в случае, если бы не вышел номер с чемоданом, его бы встретили лихие парни. Но все получилось как нельзя лучше.
Как мог Парамон купиться на этот старый фокус? Всему виной, видимо, шок от внезапной встречи с Головлевой. А номер с чемоданчиком действительно с бородой. Одновременно с лязгом замка падает на потайных петлях крышка сундука, на котором стоит чемодан, и само дно чемодана. Деньги высыпаются в тайник, мощная пружина мгновенно возвращает все на свои места. Старая мудрость: последним деньги должен держать в руках ты сам… Клык еще этот со своими мускулами… Одной пули на него бы хватило, но так и лучше — от своих покойников едва избавились.
Она выгребла деньги из тайника в заранее заготовленную корзину, заперла дверь и вышла. Слежку за домом она заметила давно, поэтому глухой теплый платок преобразил ее снова в глубокую старуху.
Вот и последний поворот за базаром, вот и красные «жигули» в переулке. Баба Настя забралась в машину и сразу дала максимальные обороты. Теперь вся надежда на это железное сердце. Внезапно дорогу перекрыл «Камаз» с прицепом, неуклюже пытающийся развернуться.
Баба Настя рывком вывела машину на тротуар, прямо из-под колеса в последний момент порхнул какой-то очкарик с белым от ужаса лицом. Душераздирающе взвизгнули тормоза…
…Растерянный веснушчатый парень, водитель «Мособлагропрома», пытался объяснить ситуацию инспектору ГАИ и мужчине в штатском.
— Ну, вот, летит эта, как оглашенная, на «кирпич». Потом на тротуар свернула, а оттуда ее бросило прямо на мой прицеп…
Врач «скорой» тронул Добрынина (это он подоспел к месту происшествия) за локоть:
— Все. Не у кого спрашивать. Массивное кровоизлияние, летальный исход.
…С момента появления «Волги» у ворот дома Давыдова в Малаховке близость развязки стала очевидной. Собранная по крупицам информация о Головлевой давала все основания предполагать, что эта «старушка» денег не выпустит из рук ни в коем случае. Сикач с Добрыниным укрылись в доме напротив, принадлежащем ветерану войны, которому приходилось партизанить, и он очень гордился, что помогает «бойцам невидимого фронта». Старик был любезен, почти назойлив, так что Сикачу пришлось поручить ему следить за соседним домом. Это было вовсе ни к чему, но старик был занят, а Сикач и Добрынин получили возможность наблюдать и анализировать ситуацию без помех.
— Торопить не будем, пусть погостят.
— Взять бы их сейчас, на месте…
— Я уверен, что Парамонов и его подручные, если и подозревают что-то в отношении убийства, непосредственного участия в нем не принимали. Рассчитывать на чистосердечное признание Давыдова, а тем более Головлевой, не приходится. Два убийства — дело куда как серьезное. Маловероятно также, что деньги в доме.
— А разве Парамонов приехал не за деньгами?
— А ты уверен, что отсюда они не поедут к тайнику, который находится в неизвестном нам месте?
— Смотрите, смотрите! Вон тот верзила выносит чемодан. И как бережно! Несомненно, там деньги!
Сикач прильнул к чердачному окошку.
— Черт его знает… А почему тогда с ними едет Давыдов? Рисковать не будем, не имеем права.
Сикач вызвал по рации группу захвата.
— Начинайте операцию. Возможно, чемодан снабжен взрывным устройством. Немедленно по задержании саперам взять его в работу. Выхожу на преследование. Головлеву оставляю на Добрынина. Предельная осторожность. Преступники, очевидно, вооружены. С Парамоновым шофер и боевик.
Сикач выскочил на улицу, где его ждал замаскированный мотоцикл.
Добрынин следовал за Головлевой на расстоянии. Возле рынка в «москвиче» с надписью «техпомощь» поджидал еще один оперативник. И тут Головлева неожиданно свернула в переулок и села в красные «жигули». Все остальное произошло мгновенно. «Жигули» рванули с места, но агропромовский прицеп внес окончательную ясность. На сей раз кривая не вывезла бабу Настю…
Вынырнувшая из-за поворота «Волга» ткнулась очередь перед железнодорожным переездом.
— Можете высадить меня здесь, чего в кошки-мышки играть, — Давид неуютно чувствовал себя, в комфортабельном салоне «Волги», отделанном черным велюром.
— Нет, — отрезал Парамонов, не вдаваясь в пояснения. Это за него сделал Клык.
— Мочить без дела не будем — не ваших правил. Жить будешь, хе-хе, пока не помрешь.
Вылезший из стоящего впереди «газона» шофер в замызганной телогрейке перешел на правую сторону, постучал по заднему колесу и направился вдоль обочины к водопроводной колонке.
— Сушит на похмел, — со знанием дела прогудел Клык.
В момент, когда обсуждаемый шофер поравнялся с задней дверкой «Волги», произошли события
