Она с пристрастием оглядела его с ног до головы.
— Ты тот самый беглец, да?
Джимми пожал плечами.
— Расскажи мне, почему ты убежал из дому?
— Не почему!
— Нет, ты должен был от чего-то скрыться. Иначе зачем убегать?
— Это получилось случайно.
— Думаю, что мальчик, убежавший по какой-то причине, внушал бы мне уважение, а убежавшего случайно я вряд ли стану уважать.
Джимми прищурился.
— Вы не видели Клер?
— Она промелькнула здесь пару минут назад, ворвалась и тут же вылетела.
— Не знаете, куда она побежала?
— Ну откуда мне знать? Я последняя, кому она что-то рассказывает. И хочу предупредить вас, молодой человек, Клер и так невыносима, не доводите ее до крайности. Я знаю таких, как вы.
Джимми стоял молча. Он был вполне уверен, что таких, как он, мать Клер не знает, а уж о нем самом и вообще не имеет представления. Он показал на мольберт.
— Вы давно рисуете?
— Всю жизнь, дитя мое, всю жизнь!
— Надо же, раз так давно, могли бы рисовать и получше!
И Джимми поспешно ретировался.
Двадцать минут спустя он обнаружил Клер на самой верхней палубе. Она стояла и смотрела на море. Рядом на лежаке валялась ее камера. Джимми остановился у Клер за спиной.
— Что за шутки ты шутишь, бездельница несчастная? — крикнул он.
Так же, как ее мать, Клер не заметила его приближения, но не рассердилась, как та, а ужасно испугалась. Глаза у нее покраснели от слез. Видно, с ней что-то случилось. Но Джимми это не взволновало. Клер показала на камеру.
— Вот снимки, возьми камеру.
— Значит, ты его сняла?
— Сняла! Сняла! Забирай эти дурацкие снимки!
— Тогда ты должна спуститься вниз и помочь нам выбрать лучший.
— Ничего я не должна! Забирай снимки, если тебе охота! Неси в свою идиотскую газету!
— Ладно! — Джимми взял камеру и хотел уйти. Но потом решил, что не даст Клер так легко отделаться. Он упер руки в боки. — Ничем не умеешь заниматься? Больше чем на пять минут тебя не хватает, да? Чуть что, бежишь жаловаться папочке? Ты просто пустое место!
Он собрался уходить, но не успел сделать и несколько шагов, как Клер зарыдала, бросилась на один из лежаков и закрыла лицо руками. Это еще больше разозлило Джимми. Он вернулся к ней.
— Ну, в чем дело? Уронила за борт свою золотую кредитку? Или поцарапала лак на ногте?
— Убирайся!
— Ладно! — Он снова повернулся.
— Нет! Погоди!
— Ну что? — громко простонал Джимми.
Клер уткнулась лицом в доски.
— За что ты меня так ненавидишь? — слабым голосом спросила она.
Джимми даже не задумался.
— За все вместе — за характер и за внешность!
Клер с минуту молчала, потом медленно повернулась и вытерла глаза.
— Я тебя тоже ненавижу, но мне так страшно, что я должна кому-нибудь рассказать.
— Страшно? Почему?
— Клянешься Богом, что никому не скажешь?
— Нет!
— Ну пожалуйста! — Клер произнесла это так умоляюще, что Джимми пришлось постараться пожать плечами как можно выразительнее.
Потом он сел на лежак. Но не рядом с Клер, а так, что между ними оказалось еще три.
— Ну, в чем дело?
Пытаясь успокоиться, Клер сделала глубокий вдох и прижала руки к груди.
Заговорив, она отвела глаза от Джимми и глядела на палубу, а голос ее звучал как-то слабо, будто она рассказывала про сон, который уже едва помнила.
— Я спустилась в кухню сделать эти несчастные снимки… Никого не нашла и двинулась прямо к холодильникам. Ты их помнишь? Огромные, их там с десяток, не меньше. И вдруг я услышала, что из одного из них доносятся голоса. И дверь в него была чуть приоткрыта… Мне надо было сделать эти паршивые фотки, а я заглянула внутрь, в холодильник, и увидела…
И Клер в первый раз посмотрела прямо на Джимми.
Джимми мысленно иронически ей поддакнул.
— Ну а как получилось фото?
— Джимми! Пожалуйста! Я не шучу!
— Наверно, ты опять наткнулась на безбилетников, а Педроза грозился тебя убить, потому что наслышан, как ты ведешь себя с беглецами.
— Слушай! Это несправедливо!
— Да ну?
— Несправедливо! Ты — это другое дело. А тут в холодильнике живет целая семья. Они могут оказаться кем угодно! Вдруг они террористы?
— А они похожи на террористов?
— А как террористы выглядят?
— Понятия не имею.
— Джимми! Что делать? Их не должно здесь быть, но Педроза убьет меня, если я кому-нибудь скажу.
Джимми кивнул, потом поднял палец, будто его внезапно осенило.
— Я знаю, что это такое.
— Что?
— Это плод твоего воображения!
— Что?
— Ты все это сочинила, потому что тебе захотелось сделать жизнь поинтересней, посеять среди людей панику, напугать всех. Ты ведь такое любишь, любишь быть в центре внимания!
— Ах ты! — Клер вдруг протянула руку и вырвала у Джимми камеру. — Ладно! Я тебе докажу! Сейчас пойду вниз и сфотографирую их. И если ты воображаешь себя журналистом, ты тоже пойдешь, чтобы написать про это. Только какой из тебя журналист? Ты даже пишешь с ошибками!
Она презрительно скривилась и зашагала к лифту.
— Дай знать, когда он начнет отрезать тебе голову! — крикнул ей вслед Джимми.
