не было, кроме кружевного черного пояса с резинками и черных чулок. Несомненно, Джилли явилась хорошо подготовленной.
Между тем она сбросила блузку и лифчик и быстро направилась к постели, таща Джордана за собой, потом улеглась и повернула к нему улыбающееся лицо.
– Возьми меня, Джордан! Давай займемся любовью, как в старые добрые времена.
Он, нахмурившись, смотрел на нее.
«Заняться любовью? Но любовь тут совершенно ни при чем. Ты пришла ко мне как шлюха, как женщина по вызову, и именно так тебя и нужно рассматривать».
Джилли лежала, соблазнительно раскинув ноги; ее восхитительные волосы разметались по подушке. Даже сейчас, когда она раскинулась на спине, ее груди все равно стояли, а под кружевным поясом с резинками виднелся знакомый треугольник курчавых рыжеватых волос.
Что и говорить, Джилли была по-прежнему красива, и Джордан не возражал бы воспользоваться моментом, если бы… если бы не одно обстоятельство: он просто не мог этим моментом воспользоваться. По чисто физиологическим причинам. Да, да, Джилли, которая, как всегда считал Джордан, была способна возбудить даже мертвеца, сейчас не возбуждала его. Во всяком случае, это ни в чем не проявлялось.
– Иди же сюда и поцелуй меня! – взмолилась она.
Джордан знал, что противоестественно не испытывать желания, но ощущал только одно: злость. На нее, на себя и почему-то на… Слоун.
Он отвернулся, быстро собрал с пола вещи Джилли и швырнул ей:
– Вот! Одевайся и уходи вон! Ишь ты, захотела романтики при свечах. Отправляйся домой, к мужу!
Видимо, сейчас у него было такое лицо, что испуганная Джилли мгновенно оделась и тихо выскользнула за дверь. Джордан даже не повернул головы, а после ее ухода запер дверь, сел на край постели и закрыл лицо руками.
«Ну почему, почему я позволил ей зайти так далеко? Почему вообще ее впустил? Джилли ушла из моей жизни, она больше для меня не существует. И значит, самому Богу было угодно, чтобы у меня с ней ничего не получилось!»
– Что с ним происходит? – спросил Карло.
Джордан пожал плечами:
– Я знаю не больше твоего. – Они наблюдали с боковой линии, как Ланс пропустил вроде бы легкий удар. – Здесь, в Аргентине, его как будто подменили.
– Он всегда был хорошим игроком.
В это время прозвучал сигнал окончания периода, и игроки направились к линии заграждения, чтобы сменить лошадей. Сегодня Ланс играл из рук вон плохо.
– Полагаю, у каждого бывают неблагоприятные дни, – продолжал Карло.
– Пожалуй, – согласился Джордан.
Когда игроки снова выехали на поле, Джордан заметил, что новая лошадь Ланса ведет себя очень неспокойно. Ланс с трудом сдерживал ее. Она взбрыкивала и пыталась сбросить его.
– Не нравится мне все это, – сказал Карло.
Джордан нахмурился:
– Мне тоже.
Именно в этот момент лошадь сбросила Ланса. Он упал на землю и, видимо, довольно сильно ударился. Во всяком случае, Джордан видел, что сесть ему удалось не сразу. Он и Карло поспешили на поле.
Карло начал проталкиваться через толпу к Лансу, а Джордан остановил конюха, который направлялся в сторону конюшни, ведя под уздцы злополучного пони. Тот, сбросив седока, сразу же успокоился. Быстро осмотрев сбрую, Джордан сразу обнаружил причину. Кто-то подложил под седло зазубренный кусочек жести, вырезанный из консервной банки. Ланс своим весом прижал его к спине несчастного пони, и животное наверняка испытывало ужасную боль.
«Вот это история!» – подумал Джордан. Диверсионных актов пока еще в профессиональном поло зафиксировано не было.
В последующие дни Джордан играл с большим напором, даже с каким-то остервенением, но все равно напряжение не спадало. Игровое поле он покидал неудовлетворенный, а вечерами сторонился любого общества, проводя досуг с лошадьми в конюшне. Джордан скучал по своим пони, оставшимся в Штатах – карантинные правила многих стран не позволяют использовать в международных соревнованиях собственных лошадей, – и всю нежность дарил животным, предоставленным в его распоряжение здесь, в Аргентине.
«Лошади, – размышлял он, – счастливее людей. Они спариваются, и это все. Простое спаривание. Никаких чувств, никаких эмоций с обеих сторон. Никаких разбитых сердец. Может быть, так лучше».
– Ты сам не понимаешь, как счастлив, стервец! – крикнул Джордан, вглядываясь в темноту стойла, туда, где находился великолепный племенной жеребец, принадлежащий одному аргентинскому игроку. – Тебе даже кобылу приводят.
– Обмениваешься мнениями с жеребцами?
Вздрогнув, Джордан обернулся. В конюшню вошел Ланс, и по его нетвердой походке было видно, что он изрядно пьян.
– Лучше расскажи, что с тобой происходит, – сказал Джордан. После приезда в Буэнос-Айрес Ланса не покидало мрачное настроение, но он не желал ничего объяснять, а Джордан, занятый своими проблемами, не приставал к нему с расспросами.
– Да вроде бы рассказывать нечего. – Ланс сел на охапку сена и сгорбился, спрятав лицо в руках.
– Представляю, что подумала бы Пола, увидев тебя в таком виде. – Джордан погладил шею лошади.
– Все, что связано со мной, моей жене уже безразлично, – отозвался Ланс.
– Это почему?
Ланс поднял глаза:
– Потому что она подает на развод. Мне звонил ее адвокат.
– Но в чем дело? – Джордан знал, у них есть какие-то разногласия, но понятия не имел, что дело дошло до развода.
– Спрашиваешь, в чем дело, приятель? Отвечу: она больше не хочет быть моей женой. Вот так. – Ланс вытащил фляжку и сделал глоток.
– Тебе не кажется, что уже хватит пить?
– Нет, не кажется. – Ланс надолго приложился к фляжке. – Я только начал.
– Но сам ты не хочешь развода?
– Ты прав, не хочу, – с горечью признался Ланс. – Но от меня ничего не зависит. А ты, – Ланс встрепенулся, – зачем бросил Слоун? Это же так глупо. Взял и позволил ей уйти. Наконец-то после Джилли нашел такую хорошую…
– Я не бросал Слоун и не позволял ей уходить, – прервал его Джордан. – Ничего этого не было. И вообще она действовала, не спрашивая моего позволения. – Он отвернулся и задумчиво уставился в темноту. – И, к твоему сведению, ничего особенного у нас с ней не было, так что это нельзя считать потерей.
– Не было, говоришь? – Ланс пьяно ухмыльнулся. – А мне вот кажется, что было.
– Ошибаешься! – раздраженно бросил Джордан и снова повернулся к лошади.
– Джордан… Послушай совет старого приятеля… – Ланс говорил не слишком внятно. – Занимать высшую позицию в рейтинге – это здорово, я понимаю. И вообще все это здорово. Но ночью рейтинг тебя не согреет. Он не приласкает тебя и не заставит почувствовать себя счастливым даже тогда, когда весь остальной мир в полном дерьме. Поверь, я это знаю. И вот видишь, я потерял свою единственную женщину. Поэтому, если ты умный, отправляйся ее искать.
– Спасибо за совет, доктор, – усмехнулся Джордан. – Позвоню вам, когда снова наступит обострение. – Не желая и дальше слушать проповедь Ланса, он вышел из конюшни, оставив приятеля трезветь в одиночестве.
Ланс сделал еще один глоток, затем полез в карман и вытащил небольшую бутылочку с красными капсулами. Отправив в рот одну, он запил ее бурбоном из фляжки, а затем задумчиво произнес:
