волосами и лукаво-обольстительной улыбкой. Не посмотрела в сторону коридора, ведущего в библиотеку, где произошла их первая, неприятная, встреча. И спокойно поднялась наверх, полная решимости выбросить его из головы. Она утонет в перине и забытьи сна. Поднимется поздно, а потом поедет на дневные скачки. Завтра вечером обещан фейерверк на городской площади, если, конечно, позволит погода, а потом — танцы на открытом воздухе.
Жаль, что Сара отказалась ехать. Как бы она наслаждалась фейерверком!
Однако, остановившись перед дверью в свою спальню, Оливия тихо ахнула: к ручке обрывком кораллового кружева была привязана маленькая розетка. Неужели упала с ее платья?
Оливия нагнулась, приподняла подол и увидела, что клочок ткани вырван.
Почему горничная не положила розетку на комод?
Она развязала кружевной бантик и уже хотела войти, но услышала шаги.
— Это ваша, не так ли?
Оливия обернулась, и сердце куда-то покатилось… Лорд Хок стоял не далее чем в трех шагах, сцепив руки за спиной. Невыносимо красив! Вот первая идиотская мысль, которая всплыла в ее временно потерявшем способность соображать мозгу. Несмотря на шрам, несмотря на то что она о нем знала… успела узнать… он оставался невыносимо красивым.
Она судорожно сглотнула.
— Не знала, что розетка оторвалась. Должно быть, зацепилась за что-то, — пробормотала она.
— Я мог бы оставить ее себе.
Сердце Оливии забилось бурно, как у пойманного зверька.
— Зачем она вам понадобилась?
Невилл улыбнулся, слегка покачиваясь на каблуках. Но не подошел ближе, и она возблагодарила за это милосердного Господа.
— Потому что она ваша. Похоже, у меня вошло в привычку возвращать утерянные вами вещи. Сначала ваш занимательный журнал, а сегодня эту…
— По-моему, мы договорились, что вы забудете о содержании моего журнала, а я не стану упоминать о ваших пьяных выходках. — Ее пальцы смяли ни в чем не повинную розетку. — Или вы вознамерились донимать меня при каждом удобном случае? Доброй ночи, лорд Хок.
— Так кто из нас груб?
— А я забыла поблагодарить вас за это? — Она потрясла перед его носом обрывком кружева, зная, что куда более невежлива, чем требуют обстоятельства. Но ничего не могла с собой поделать. Он, похоже, пробуждает худшее в ее характере. — Спасибо за мое порванное кружево. И буду крайне благодарна, если не станете маячить у моей комнаты, где кто-то может увидеть вас и прийти к выводам, которые могут повредить моей репутации.
С этими словами она рывком открыла дверь, с грохотом захлопнула за собой и с демонстративным щелчком задвинула засов. И тут же обессиленно прислонилась к стене. Колени подгибались, в ушах пульсировала кровь. И эти ощущения только усиливали гнев и волнение. Почему она позволяет этому негодяю так влиять на нее? Негодяю и разбойнику в одежде джентльмена!
Оливия моргнула и настороженно склонила голову набок. Неужели он до сих пор торчит под дверью?
Ответом послужили громкие шаги.
Она отскочила от стены и проверила, вошел ли засов в петлю. Даже он не посмеет вломиться в ее комнату! Не решится показать себя полным мерзавцем!
Тихий стук прозвучал для нее колоколами судьбы.
— Убирайтесь, — приказала она, собрав остатки мужества. — Немедленно прочь от моей двери, лорд Хок. В нашем соглашении ничего не говорилось о дальнейшем безобразном поведении.
— Я не собираюсь пугать вас, мисс Берд. Потому что хорошо знаю, что мое присутствие здесь противоречит всем правилам приличия!
— В таком случае проваливайте! Последовало короткое молчание.
— Хотите завтра утром прокатиться со мной?
Оливия покачала головой, но тут же поняла, что он ее не видит.
— Нет… я сказала, что завтра ничего не выйдет.
— В таком случае послезавтра.
— Не думаю, что это такое уж мудрое решение. Она услышала шорох.
— Потому что вы будете заняты поисками мужа?
— Нет. Кроме того, вряд ли вас это касается.
— Что вы написали обо мне в вашем журнале?
— Ничего, — поклялась она, скрестив пальцы. — Почему я должна что-то писать?
— Лгунья, — хмыкнул он. — Мы оба знаем, что вы исписали целую страницу весьма нелестными замечаниями о моем характере.
Ей вдруг стало стыдно. Если бы он только знал… Но все же это ее дело и ее право…
— Что бы я ни написала… если написала вообще, вы заслужили каждое слово из сказанного мной. Доброй ночи.
Она отвернулась, полная решимости игнорировать его. Но тихий, настойчивый стук стал еще требовательнее, словно угрожая поднять на ноги весь дом.
— Немедленно уходите, или моя репутация будет окончательно погублена.
— Вы играете в шахматы?
Оливия уставилась на дверь, отчетливо представляя стоявшего перед дверью лорда Хока… Слишком отчетливо…
Она нахмурилась:
— Да. Но не с такими ненадежными людьми, как вы.
— Ненадежными? Я никогда не мошенничаю, Оливия. Ни в чем и никогда. Мне можете довериться.
— Не называйте меня по имени. Я не давала вам разрешения на подобную фамильярность. Убирайтесь.
— Так и быть. Но на случай, если передумаете, я буду в библиотеке, за шахматной доской. Думаю, партия получится блестящей, Хейзл, — добавил он. — Мы будем прекрасными противниками.
Застигнутая врасплох, пораженная найденным для нее прозвищем, Оливия не сразу ответила:
— То есть самыми свирепыми?
Но ответа она не получила. Прошло несколько долгих минут, прежде чем она осторожно прижалась ухом к двери.
Он ушел. Слава Богу!
Но она по-прежнему стояла, напряженная и чего-то ждущая. Ее рука легла на засов. Осмелится ли она открыть дверь и выглянуть в коридор?
— Нет… — решила она, отворачиваясь от искушения. Нужно выбросить этого назойливого типа из головы!
Она побыстрее разделась, натянула ночную сорочку и забралась на высокую кровать, держа в руках щетку для волос, журнал и книгу Джейн Остен. Она хотела перечитать все, написанное о лорде Хоке, и подумать, что еще можно было бы добавить. Потом она уляжется поудобнее, откроет «Эмму» и, целиком погрузившись в перипетии жизни героини, забудет о своих бедах.
Однако когда Оливия открыла журнал, оттуда выпал сложенный листок бумаги. Озадаченная Оливия развернула записку. Откуда это взялось? Она была уверена, что между страницами ничего нет.
При виде размашистого мужского почерка ее глупое сердце снова забилось сильнее:
Мне никак не могло понравиться то, что было написано обо мне. Однако это ваше мнение, основанное на первых впечатлениях обо мне, и, следовательно, спорить не имеет смысла. Не отрицаю, что мое поведение по-прежнему возмутительно. Но я чувствую в вас человека, которого интригует все возмутительное и из ряда вон выходящее, пусть вслух вы это и отрицаете. Остается лишь надеяться, что со
