проявила полное равнодушие. По крайней мере, внешне.
Рома слышал, что артисты, играющие главные роли, пользуются особенным почетом и популярностью. Но эта сказка была не про него. Макар Семенович его ругал, одноклассники хихикали, когда он, запинаясь, декламировал стихи средневековых поэтов (длинные, бессмысленные), а Ева Иванова, любовь всей его жизни, не обращала на Рому никакого внимания.
16
В один из дней Рома и Юрик встретились в школьной столовой. Буфетчица Осиное Гнездо, щурясь от яркого солнца, бьющего в окно, вешала над кастрюлями новогоднюю гирлянду.
Солнце отражалось в лежащих на столах ложках и в очках тети Лены, пьющей чай.
Рома захотел купить трубочку с кремом и обнаружил, что все деньги он истратил на завтраке.
– Одолжи, – попросил он Юрика.
– Да легко.
Юрик полез в карман. Пошарил там, подняв глаза к небу.
– Нет, не здесь.
Он сунул руку за пазуху, вытащил оттуда разноцветный кошелек с белым сердцем, вышитым из бисера.
– Может, здесь… – сказал Юрик и принялся рыться в кошельке.
Рома остолбенел.
– Это же, это… – только и мог сказать он.
– Что? – не понял Юрик.
– Это же Балты кошелек.
– Да, – согласился Юрик, – я знаю.
– Он что, все это время у тебя был?
– Нет, – сказал Юрик спокойно, – мне его подложили.
Юрик убрал кошелек в карман и протянул Роме деньги. Рома взял мелочь, зажал в кулаке, словно забыв, что с ней делать.
– Кто подложил? Когда?
– Утром сегодня в рюкзаке нашел, – ответил Юрик. – А кто подложил, это я не знаю.
– А почему ты мне ничего не сказал?
– Ты на репетиции был.
Это была правда.
– Я еще удивился, откуда у меня девчачий кошелек, – продолжал Юрик. – Тем более что я вообще кошельков не ношу. Ты же знаешь.
– Знаю, – слабо, как эхо, откликнулся Рома. Он был погружен в собственные нехорошие мысли.
– Я потом вспомнил, что кошелек краденый. У Балты его украли, когда мы поступали. Ну, я его в карман сунул, автоматически.
– И что ты с ним будешь делать теперь?
– Не знаю. Хочу его Балте подбросить.
– Это плохая идея, – замотал головой Рома.
– Почему?
Рома оглянулся по сторонам. В столовую прибывали люди.
– Пойдем отсюда.
Друзья с трудом нашли в школе место, где можно поговорить без постороннего внимания. Под лестницей. Возле черного входа, через который носили наверх поддоны со школьной едой.
Пока они шли, Рома думал о том, почему Юрик искал деньги в чужом, подброшенном ему кошельке. Полез уверенно, как в свой собственный, чтобы дать ему взаймы. Но спросить об этом Рома не решился.
– Выбросить надо этот кошелек, – сказал он Юрику, когда они оказались на месте.
– Зачем? Мне его подбросили. Я ни в чем не виноват.
– При чем здесь это? – не понял Рома. – Не хочешь выбрасывать, так отдай его Балте.
– Чтобы она меня за вора приняла, как Иванову?
– Значит, ты тоже думаешь, что она не виновата?
– Мне плевать, виновата Ева или нет, – сказал Юрик. – Я не хочу, чтобы у меня проблемы были.
– Так выброси ты этот идиотский кошелек.
– Нет.
– Почему?
– Потому что тот, кто мне его подбросил, хотел меня подставить. Не получится у него!
Рома не понимал, почему Юрик так упорствует:
– Ну и выброси.
– Нет, я его Балте в рюкзак засуну. Чтобы вор понял, что со мной такие шутки не пройдут!
– Ничего вор не поймет, – сказал Рома убежденно.
– А может, это она.
– Он.
– Да мне вообще наплевать! – Юрик махнул рукой и пошел в сторону раздевалки.
– Погоди. А вдруг ты станешь кошелек обратно засовывать, а Балта заметит?
– Я ловко все сделаю. Она не увидит, – сказал Юрик и направился к раздевалке.
– Подожди.
Юрик снова остановился. Обернулся.
– Чего тебе?
И тут Рома задал вопрос, который его изводил:
– А почему ты деньги в чужом кошельке искал?
– Да я просто подумал, что туда, мимо кармана, мог что-то положить. Случайно.
Юрик ответил искренне, не раздумывая, по крайней мере так показалось Роме.
17
Катапотов привел в школу своего папу. Отец Катапотова оказался изобретателем. Никто в классе никогда не видел живого изобретателя. Всем хотелось на него посмотреть.
Отец Катапотова оказался на удивление обычным человеком. Без причуд. Без цветных волос и значков. Серые волосы, серый костюм, потухший взгляд, стоптанные ботинки. Похоже, вся экстравагантность досталась младшему в семье.
Когда школьники расселись и, наконец, с большим трудом успокоились, на кафедру поднялся преподавательский состав во главе с Макаром Семеновичем и папой Катапотова. Сам Катапотов за партой выпрямил спину и гордо расправил плечи. Андрей Григорьевич пригладил лысину. Макар Семенович прокашлялся:
– Добрый день. Сегодня я хочу вам представить Николая Ильича Катапотова – папу Сережи Катапотова.
– Здравствуйте, – сказал папа Катапотова.
– Здрасьте, – сказали дети.
Макар Семенович продолжал:
– Николай Ильич – известный изобретатель. Сегодня он представит свое новое изобретение… Впрочем, вам слово, Николай Ильич…
Папа-изобретатель поставил квадратный чемоданчик на учительский стол. Торжественно положил на чемоданчик руки, давая понять, что внутри находится нечто весьма ценное.
Дети затаили дыхание. И в тишине раздался свистящий шепот младшего Катапотова:
– Я видел… Я видел… Это что-то! Это будет – бомба.
– Занавесьте, пожалуйста, окна, – попросил папа-изобретатель без предисловий. – И прошу кого-нибудь подойти к выключателю и по моей команде выключить свет.
– Я, я! – закричал Иоффе и бросился к выключателю и сразу выключил свет.
Стало темно, как в запечатанном молочном пакете. Кто-то вдруг засвистел, как в кинотеатре.
– Не сейчас, мальчик, – сказал папа-изобретатель. – Еще рано.
